Треугольник

В это самое время к селу приближался на осле ничего не подозревающий Мартирос. Был он умиротворенный, отдохнувший, был сыт и пребывал в надеждах. Хозяин осла, длинношеий добродушный перс, сидел на втором осле и ехал за Мартиросом.

— А что, море очень далеко?.. — спросил Мартирос.

Перс огляделся кругом.

— До моря, если идти на север, двадцать семь сел есть, если на юг, двести сорок восемь, а если на запад, восемнадцать, — не моргнув, уверенно ответил он.

Мартирос поверил. Но немного подумал и засомневался. Потом улыбнулся и сказал так же уверенно:

— Девятнадцать.

Перс вытянул длинную шею, он не ожидал такого. Он смерил Мартироса взглядом с ног до головы и сказал с достоинством:

— Ты прав. Этой деревни я не посчитал, — и указал рукой на видневшиеся впереди скирды.

Мартирос закивал головой. Почему-то ему было спокойно и ловко с этим персом, чьи невинные выдумки были сродни мудрости. Кругом все дышало покоем. И вдруг раздались крик, шум, выстрелы, смех, и Мартирос увидел бегущую с искаженным от страха лицом совсем молоденькую девушку. Девушка тоже заметила Мартироса, и то ли его доброе изможденное лицо внушило доверие, то ли черная одежда священника — девушка побежала к Мартиросу, как дитя бы к матери побежало. Мартирос слез с осла, протянул девушке руку и как бы забрал ее под свое крыло. Все это произошло так молниеносно, что Мартирос не успел даже подумать, от кого и почему бежала девушка и какой он подверг себя опасности, став невольным ее защитником. Мартирос поискал глазами своего перса и обнаружил его на противоположном склоне горы; перс сидел на осле, молотил его ногами по бокам с ужасающей частотой и удалялся с невероятной скоростью. А на Мартироса тем временем надвигались шесть удивительных личностей, шесть странно одетых людей. Мартирос было заулыбался им, но, приглядевшись как следует, мало-помалу смекнул, что к чему.

Шесть разбойников медленно приближались к Мартиросу.

На лице Юнуса было написано: «Это еще что за фрукт такой?»

На лице Бабишада: «Чем убивать ножом, подвесить его за ноги вниз головой».

На лице Аламы: «Откуда взялась тут эта божья коровка?»

На лице Мустафы: «Убить, но до этого повеселиться, пощекотать ему пятки…»

Хара-Хира предвкушал новое развлечение.

И Мартирос как по написанному прочел все, что было на этих лицах, но времени, чтобы сделать какие-то выводы, уже не было.

Они приблизились к Мартиросу вплотную и, посмеиваясь, стали заглядывать ему в лицо.

Отступать было некуда, Мартирос выпрямился и взглянул на них с достоинством. И все эти быстрые события вдруг показались Мартиросу каким-то замедленным сном.

Аль-Белуджи вытащил из-за пояса кинжал. Мартирос отметил про себя мелкую резьбу на рукоятке из слоновой кости. «Хорошо бы такой нож заиметь», — подумалось как-то само собой.

Юнус, взяв Аль-Белуджи за руку, улыбаясь, с подчеркнутым любопытством стал вглядываться в лицо Мартироса.

— Ты добренький, да?..

Мартирос тоже улыбнулся, но тут же рассердился на себя: знай, кому улыбаешься, балда.

— Говори же, значит, добрый, так? — повторил Юнус.

Мартирос не знал, что сказать, нельзя было так упрощать такое большое понятие, как доброта.

— Значит, добрый, — уже утвердительно сказал Юнус. — А раз добрый, значит, и трусливый.

— Нет, — сказал Мартирос, заметив выглянувшую из-под его руки девушку, скорее даже для нее так сказал, потому что в его голосе, была, пожалуй, нотка отчаяния.

— Как же нет? Добрый всегда значит трусливый, — сказал Юнус, и Мартирос увидел и очень про себя удивился — мускулы на руках Юнуса вдруг вздулись и заходили быстро-быстро. И вдруг, Мартирос и сам не понял, как это получилось, но вдруг он заговорил с горячностью:

— Доброта означает… означает мир, небо, землю, дерево… — Мартирос говорил торопливо, доверившись этим простым истинам и боясь, что его прервут. — Доброта… это справедливость…

Юнус придержал рукой товарищей, порывавшихся избить, ударить Мартироса.

— Ладно, давайте выясним, что означает доброта, — со странной непонятной любезностью сказал он, скользнув взглядом по своим головорезам, потом снова посмотрел на Мартироса и заключил, прищурившись: — Возьмем его с собой, посмотрим, что такое справедливость и с чем кушают страх.

И Юнус, как из шкуры, выскочил из этого уже затянувшегося бездействия и, издав свой воинственный клич, прыгнул на коня.

Друзья последовали его примеру.

Хара-Хира посадил Мартироса на низкорослую кобылу, девушку посадил впереди себя, и они двинулись вслед за отрядом, замыкая шествие.

Пейзаж совершенно изменился. Сухие бесхитростные равнины сменились бархатной зеленью и самодовольными холеными горами. Даже воздух стал какой-то теплый, перенасыщенный, сытный.