Треугольник Карпмана

Так было и с профессией. Шарлотта росла в дружной семье дантистов. Родители окружили девочку и её брата-близнеца Джереми заботой и лаской. Родители надеялись, что дети пойдут по их стопам. Вот только этим чаяниям не суждено было сбыться. Джереми хоть и поступил в медицинский, но уже на первом курсе сколотил рок-группу и уехал гастролировать, так и не окончив колледж. А сердце Шарлотты жаждало справедливости. Лотта с отличием закончила юридический, отказалась от спокойной работы страховым юристом в пользу защиты убийц, воров, насильников и прочих сомнительных граждан. Говоря словами её матери, загубила свою жизнь.

Вот уже три года Шарлотта защищала преступников разных мастей, но при этом так и не утратила веру в людей. Среди её клиентов были бизнесмены, сантехники, домохозяйки, бухгалтеры, пенсионеры и даже филантропы, но объединяло их одно: все они оказались по ту сторону закона с разной степенью вины. Лотта бралась даже за самые сложные случаи. Она не ратовала за освобождение преступников, она хотела для них наказания, соразмерного преступлению. Да, они оступились, но заслуживали справедливого суда.

Нынешняя подзащитная Шарлотты досталась ей подобным образом. От неё отказались все, но прежде навешали ярлыков. Никто из государственных защитников не хотел представлять в суде интересы серийной убийцы — проститутки. «Это какой-то антипод Джека-Потрошителя. Мстит за коллег», — смеялись знакомые адвокаты Шарлотты. Дело было и хоть громким, но заведомо проигрышным. Представление интересов таких преступников карьере не способствует, даже вредит. Родственники жертв тебя ненавидят, коллеги насмехаются. Вот только Шарлотту это не беспокоило, в первую очередь она думала о людях, а уже потом о карьере. Сложнее всего ей было защищать насильников, но и тогда она честно выполняла свою работу. Шарлотте казалось, что это дело будет даже менее травматичным.

Лотта сидела в камере для встреч за массивным деревянным столом и раскачивалась на стуле в ожидании своего клиента. Перед ней лежала красная папка с делом, которое она перечитывала сотни раз: перед сном, за завтраком, по дороге сюда. Она пыталась составить портрет подзащитной, понять, что могло двигать ею в момент преступления, если это всё-таки её рук дело. Шарлотта ожидала увидеть перед собой прожжённую жизнью женщину, на теле которой оставили следы беспорядочный образ жизни и побои клиентов. Фотографии в деле подтверждали догадки Шарлотты лишь отчасти, но реальность по-настоящему удивила её: в комнату завели высокую стройную блондинку. Конечно, условия её жизни и содержание в камере стёрли с неё блеск, но она по-прежнему оставалась красивой женщиной. Мутные серые глаза смотрели поверх Шарлотты, в них будто плескались клубы сигаретного дыма, за которым не было видно ничего.

— Здравствуйте, меня зовут Шарлотта Дэвис. Я буду защищать ваши интересы в суде, — она поднялась и протянула руку Райли. Подзащитная лишь усмехнулась и помахала наручниками. — Простите, присаживайтесь, — а после добавила, обращаясь к сопровождающему: — Снимите с неё наручники, пожалуйста.

— Не положено, — буркнул тот в ответ.

— Под мою ответственность, — Шарлотта обворожительно улыбнулась ему, и он сдался. Сложно было противостоять её природной харизме. Один лишь взгляд Ренуаровских глаз стоил того, чтобы исполнять её желания. Она часто оказывала на мужчин гипнотическое воздействие благодаря своим чёрным глазам, доставшимся ей от отца. Сопровождающий снял наручники с Райли и отошёл к стене. — Оставьте нас наедине, пожалуйста, — так же ласково попросила защитница.

Вздохнув, конвоир подчинился обезоруживающей вежливости Шарлотты. Работая в тюрьме, редко можно услышать просьбу. Здесь раздают приказы. Жизнь по уставу. Даже простая улыбка и просительный тон в этих серых застенках — как лунная радуга. Удивительно. Нереально. Сопротивляться невозможно. Тем не менее мужчина закрыл дверь неплотно, чтобы слышать, что происходит внутри, и иметь возможность вмешаться, если это потребуется. С этой заключённой проблем не было. Она не доставляла хлопот надзирателям, вела себя тихо, ни с кем не говорила. Если не спала, то сидела в углу своей камеры, погруженная в тяжёлые мысли. О тяжести мыслей этой женщины можно было судить по морщине, которая пролегала между бровей, когда она поднимала голову. Откуда он знал? Он часто смотрел на неё, когда дежурил в коридоре. Все смотрели. Она была как музейный экспонат. Женщина-серийница. Да за всю историю Америки их наберётся не больше десятка. Она была интересна всем, не только работникам тюрьмы. Это дело всколыхнуло общественность. Пороги тюрьмы, как стервятники, с утра и до позднего вечера сторожили сотни журналистов в надежде урвать свой кусок славы от несчастной судьбы этой молодой женщины.

— Я здесь для того, чтобы помочь вам, — Шарлотта старалась добиться доверия подзащитной.

— Охотно верю, — ответила Райли, хотя интонация противоречила сути сказанного.