Трэвелмания. Сборник рассказов

Поперлась куда-то со своим Пабло, а теперь придумывает отговорки, почему вернуться вовремя не может ― перестрелка наркодилеров.

Перестрелка! Уж врала бы поубедительнее, что ли! Я забегала по комнате, пытаясь унять ярость. Вот в этом вся Наташка! Жареный петух в задницу клюнул, унеслась куда-то, а я тут сиди!

Чтобы успокоиться, плеснула себе воды с лимоном. Ярость сменилась слезами.

Ну и что мне теперь делать?

Мы с Наташкой решили поехать в Мексику еще школьницами, на заре мексиканских сериалов.

Смотрели на удивительные дома с каминами и округлыми лестницами, зарисовывали фасоны нарядов, возмущались подлецом Луисом Альберто ― но какое красивое имя, а?

Там еще АндрЭс был, не какой-то безвольный Андрей, и не бесформенный Андреас, а прямо конкистадор!

И вот, не прошло и двадцати лет, мы сидим в самолете Москва-Мехико. Вернее, Москва ― Франкфурт. А потом Франкфурт― Мехико.

Наглотавшись таблеток, я дремала весь полет, а у Наташки завязался жаркий роман с сидевшим рядом молодым мексиканцем Пабло, живущим в Германии.

Вид Мехико из иллюминатора ошеломил.

Огромный человеческий муравейник.

Бесконечные квадраты жилых кварталов, поделенные широкими улицами.

Редкие островки зелени, небоскребы…

Одуревшие от перелета, мы были счастливы оказаться в снятом доме ― точно, как в сериалах ― чтоб гостиная, и камин, и лестница.

Но в тот день оценили мы только кровати ― спали двенадцать часов кряду.

А утром началась сказка.

Небоскребы, фонтаны ― и бесконечные прилавки с шоколадными и сахарными черепами и скелетами. Dias de los Muertos ― День мертвых.

Кругом гробы, алтари, заставленные оранжевыми пахучими бархатцами. Маленькие скелетики в ярких платьях.

Дикость какая-то.

Высоченные пальмы вдоль улиц, просторные проспекты, и люди, люди…

Мы покупали острые тортильи с красным рисом в “Тортиллерии Сан Антонио” на углу ― лепешки с острой пастой из фасоли, и мескаль, от которого вставали дыбом волосы на руках.

Для дезинфекции, как выразилась Наташка.

А потом приехал Пабло и повез нас в Оахаку.

…С улицы донеслась музыка.

Карнавал мертвых. Я вышла на террасу ― город праздновал.

Совсем с ума посходили.

– Настья, ты там? ― окликнула меня снизу Фрида, хозяйка дома.

Это была пожилая американка откуда-то из Детройта, живущая в Мексике лет двадцать.

Нам с ней повезло ― это был единственный сдающий комнаты дом, где было указано, что хозяева говорят по-английски. И вайфай.

Чудесный дом, сложенный из камней, утопающий в зелени, с двумя огромными кактусами с обеих сторон от входа наподобие экзотических колонн.

– Да, Фрида!

– А где Наташа?

– Они с Пабло вернутся завтра утром.

– Ну надо же, как жалко! Спускайся вниз, я сделала тебе матэ!

Чай. Как мило. Мне сейчас только чаю не хватает.

Впрочем, сидеть одна я тоже больше не могла.

– Сейчас спущусь!

Я натянула джинсы и футболку, достала колоду Таро и вытянула три карты ― двойка монет, смерть, шесть мечей. Хмммм… Ну и что это значит? Перемены?

Или день мертвых?

Я вынула еще одну ― 6 посохов.

И то хлеб.Две шестерки рядом ―меня ждет приятный сюрприз…

…Стол был заставлен тарелками и тарелочками, лежал хлеб и сдобные булочки в сахарной обсыпке ― хлеб мертвых.

Почувствовав запах сдобы, я сглотнула слюну ― из-за Наташки я даже поесть забыла!

Пока мы пили матэ, в дверь влетели Анита и Джессика, внучки Фриды, и затарахтели по-испански.

От их вида у меня округлились глаза ― джинсы и футболки сменили черные платья с широкими юбками, длинные волосы уложены в высокие прически и украшены цветочными венками.

Анита выложила на стол коробочки с гримом, блестки, кисточки. Фрида разрисовала одну, затем вторую.

На лицах девушек появились симпатичные белые черепа, украшенные блестками и цветами ― зрелище диковатое.

Девушки стреляли в меня глазами. Я не улавливала ни одного знакомого слова ― пила чай, улыбалась и смотрела на них.

Фрида болтала одновременно со всеми ― по-английски и по-испански, и в какой-то момент сюрреализм происходящего захватил меня.

Вместе со всеми я лихо хлопнула рюмку мескаля, доела хлеб, рассмотрела зеленые штучки на тарелке, оказавшиеся жареными кузнечиками, и, чтобы удержать съеденное внутри, выпила еще.

Анита, старшая из сестер, потянула меня за руку, что-то горячо объясняя.

– Она хочет, чтобы я разрисовала лицо и тебе!

Мескаль ударил мне в голову, и я уселась перед Фридой.

Она нарисовала мне огромные светло-зеленые круги вокруг глаз, красивый цветок на лбу, наклеила стразы вдоль бровей, затемнила нос.

Косы мне было не из чего плести ― ограничились венком на резинке.

Я отправила сэлфи маме ― с нее смотрела жизнерадостная такая черепушка с блестками и стразами.

Тут же пришел ответ:

«Ужас какой!»

«Я не плохая, просто меня такой нарисовали. Мы пошли на карнавал» ― и убрала телефон. Незачем маме волноваться.

Начало темнеть.

Внучки Фриды убежали, я поднялась к себе и сделала еще пару селфи. Постояла на террасе, послушала музыку ― и, повинуясь порыву, схватила куртку и вышла из дома.

Не хочу откладывать мечты на потом!

На углу улицы, у витрины магазина с большим черным гробом, я присмотрела себе местечко.