Треверская авантюра

Да и то – надев их лишь на левую руку, чтобы не терять время еще и на это, если все-таки придется воспользоваться сравнительно короткими, но очень мощными приспособлениями из рога буйвола. На Земле похожее – небольшое, но далеко стреляющее и сильное оружие – до сих пор изготавливают в пакистанском Пенджабе.

При этом даже самому глупому земледельцу было понятно: воины все же «такую мысль» допускают, а значит – готовы встретить любого врага.

У седла каждого из всадников был привешен традиционный фризский круглый щит, конная пика почти в полтора роста взрослого мужа длиной, и одинаковые глубокие шлемы, которые не более как три десятка лет назад, стали делать в священной Бувайе.

Стоили они немало, но опытные воины также высоко оценили и надежность купола, выкованного из единственного куска железа, короткий козырек с наносником, отлично защищающие лицо, но совершенно не перекрывающие обзор. В кутерьме городского или лесного боя (везде, где не выстроишь стену щитов), они пусть и не гарантируют жизнь, но давали шансы куда как выше, чем подходящие для крепкого строя маски или полумаски.

Прибавьте сюда поддетые, не смотря на жару, кольчуги, дорогие клинки длинных кавалерийских мечей-спат, и становилось понятно – связываться с такими путешественниками совсем не стоило. Отряду, двигающемуся в середине правого ряда, старались уступать дорогу даже неповоротливые волы, не говоря уже об их более сообразительных хозяевах. Пусть это у них не всегда и получалось.

Даже почти четыре десятка охранников встречного крупного каравана, только начавшего покидать город, и очевидно решивших переждать в тени конец столь небыстрого процесса, слова не посмели произнести в сторону проскользнувших впритирку воинов. В остальное время, они зорко следили, чтобы соседи по тракту не смели даже на пару шагов приближаться, к бережно хранимым повозкам.

Не уловивший разницы пешеход тут же поплатился за отсутствие чутья, когда не больно, но обидно получил по шее тупым концом копья, попытавшись повторить чужой «фокус».

Хотя и у нового морского ярла с телохранителями дальше пошло не все гладко.

* * *

За въезд в город плату собирали лишь с всадников и повозок. Эдакий «эко-сбор» с гадящих средств передвижения. Поэтому отряд снизил скорость напротив плюгавого чиновника из местного магистрата, который, как раз и занимался приемом платы и выдачей специальных кожаных бирок на узду.

Их, потом предстояло предъявлять на городских воротах, уже при въезде на собственно «муниципальную» территорию, но до этого так и не дошло. «Не по плану» все пошло значительно раньше. Точнее – по плану не очевидному для большинства присутствующих. «Абсолютного большинства», судя по испуганно отвалившим челюсти чиновнику и его охране.

Один из городских стражников вдруг всунулся в первый ряд, и начал крыть воинов подзаборными словами. Оскорбления сыпались на всех путешественников вместе и каждого по отдельности. Впрочем, наглец не пытался перейти к рукоприкладству. Как и вообще, не приближайся на расстояние, с которого его могли бы наказать без применения оружия. Такая странная непоследовательность, при столь эмоциональной речи, была непонятной…

Если явно помятый с похмелья горлопан впал в боевую ярость или посталкогольный психоз, то почему не пытается напасть? А если прекрасно себя контролирует, то, как может не осознавать, что неоправданное прилюдное оскорбление нескольких хускарлов и тем паче благородного – это штрафы такого размера, которые могут закончиться только выдачей наглеца «головой». То есть в полную и безоговорочную власть «пострадавших».

Во фризском, да и в любом другом средневековом обществе, успешные воины пользуются заслуженным уважением и почти поклонением окружающих. Не прямо современные земные поп-звезды или известные политики, но нечто близкое. Их поступки и приключения активно обсуждают, общением или возможностью принять в гости – гордятся. И так далее, с учетом иной культурной и временной среды.

Любой из семи телохранителей Игоря был не юн, опытен, и успел вжиться в этот порядок. Окажись они сам по себе, лучники – как минимум уже нашпиговали бы болвана железом и деревом. Тем более, что сложные луки могут долго и «безболезненно» храниться в натянутом состоянии, поэтому воины успели извлечь их и наложить стрелы на тетиву.

Они были в ярости. И только понимание на уровне рефлексов их нынешнего места в этом мире, и признание первоочередного права командира на месть, сдерживали атаку в ожидании приказа.

Попытайся скандалист извлечь хотя бы нож, и дай этим формальное право на «защиту» господина, он был бы уже семь раз мертв. Да, это могло спровоцировать свалку с участием остальных, пока все еще растерянных стражников, но гости города были бы все же в своем праве.