Тревоги любви

— А когда «Мечта» должна поднять якорь? — спросил, в свою очередь, сэр Перси, с трудом шевеля языком.

— На закате, сэр Перси!

— На закате… — пробормотал сэр Перси, снова растягиваясь на постели и громко зевая. — Я не… опоздаю… я вовсе не так пьян… как вы думаете.

И он заснул, а Шовелен, выйдя от него, приказал, чтобы ни под каким видом ему не приносили больше вина.

«За два часа он проспится, — рассуждал Шовелен, — и тогда будет в состоянии написать письмо твердой рукой».

Наступил темный вечер. В большой комнате нижнего этажа царило тягостное молчание. Хотя окно было открыто, в комнате было душно и пахло нагаром от горевших на столе сальных свечей.

Вдоль стен неподвижно стоял ряд солдат в темно-синих мундирах, с примкнутыми штыками, а недалеко от стола пятеро человек в таких же мундирах, с сержантом Эбером во главе, охраняли Маргариту и старого священника. Отец Фуке не вполне ясно понял наскоро данные ему указания, но обрадовался возможности еще раз позвонить к вечерней молитве в своей любимой церкви. Когда его грубо втолкнули в комнату, он спокойно вынул из кармана четки и принялся читать про себя молитвы. Возле него сидела Маргарита, неподвижная, в длинном плаще, с накинутым на голову капюшоном, отчасти скрывавшим ее лицо.

— Если женщина двинется с места или закричит, — сказал Колло д'Эрбуа, — заткните ей рот!

Эбер стоял рядом с леди Блейкни, держа наготове кляп и тяжелый плащ, а двое солдат держали ее за плечи.

За столом в своем широком плаще, из-под которого виднелся щегольской костюм, сидел сэр Перси, старательно перелистывая черновик, данный ему Шовеленом. По одну его сторону стоял Шовелен, по другую — Колло д'Эрбуа, с жадностью следившие за его работой.

Вдруг среди мертвой тишины послышался отдаленный шум и гул, как будто от раскатов грома: это приближались веселящиеся граждане Булони с пением, музыкой и барабанным боем.

Услышав этот шум, сэр Перси на мгновение остановился и сказал, обращаясь к Шовелену:

— Я почти кончил!

Всеобщее напряжение становилось невыносимым. Маргарита не сводила глаз с лица мужа, чувствуя, что наступает решительный момент. Старый священник, закончив читать молитвы, дружески пожал ее холодную руку.

Между тем пестрая толпа в самых разнообразных костюмах уже собралась под самым окном, требуя, чтобы ей показали английского шпиона. Шум и гам стояли невообразимые.

Колло приказал запереть окна и оттеснить толпу, но та не подавалась, а когда солдаты хотели запереть окно, двадцать дюжих кулаков разбили стекла.

— Я не могу писать при таком шуме, — сказал сэр Перси. — Прогоните этих дьяволов!

— Они не уйдут… Они хотят видеть вас…

— Хотят видеть меня? — со смехом повторил сэр Перси. — Что же, пусть посмотрят!

Он быстро дописал письмо, сделал смелый росчерк под своим именем и, слегка придерживая рукой бумагу, на которой писал, отодвинулся от стола.

У Шовелена сердце готово было разорваться от сильного волнения.

— Черт побери! Ну, пусть посмотрят на меня! — И сэр Перси, выпрямившись во весь свой огромный рост, схватил в каждую руку по тяжелому оловянному подсвечнику и высоко поднял их над головой.

— Письмо! — хрипло прошептал Шовелен. Но прежде чем он успел протянуть за письмом руку, Блейкни с размаху кинул оба подсвечника на пол. Те с грохотом покатились в разные стороны, свечи погасли, и комната в одно мгновение погрузилась во мрак.

В толпе раздался крик. Все только на один миг увидели какую-то гигантскую фигуру, которая, стоя с вытянутыми руками, показалась неестественно огромной, а в следующий миг все уже исчезло в темноте. Охваченные суеверным страхом, пьеро и пьеретты, паяцы и коломбины, вместе с барабанщиками и трубачами пустились бежать куда глаза глядят.

В темной комнате воцарилась страшная суматоха. Кто-то крикнул: «К окну!» — и все не долго думая бросились через окно преследовать — но кого? Преследователи и сами не знали, однако в одну минуту комната почти опустела.

— Где письмо? — кричал Шовелен. — Ко мне, Колло! Письмо в его руках!

В темной комнате послышался шум борьбы, затем раздался торжествующий голос Колло:

— Письмо у меня! В Париж!

— Победа! — отозвался ликующий голос Шовелена. — Скорее звонить к вечерней молитве! Эбер, отправляйте священника звонить!

Колло д'Эрбуа инстинктивно нашел дверь, кликнул своих спутников и вышел во двор, откуда вскоре послышались шум и бряцание оружия, затем стук копыт быстро удалявшихся лошадей показал, что отряд понесся к Парижу.

Шовелен со вздохом облегчения опустился в кресло, нисколько не заботясь о судьбе сэра Перси и его жены — ведь письмо было уже по дороге в Париж. Вдруг его слух был поражен каким-то странным звуком. Не различая ничего в окружающей темноте, Шовелен по стене добрался до двери в коридор, возле которой слабо мерцала маленькая масляная лампа, снял ее со стены и вернулся в комнату. Из темноты перед ним выступила огромная фигура сэра Перси. Он с улыбкой смотрел на Шовелена, держа в руке одну из шпаг Лоренцо Ченчи.