Тревоги Тиффани Тротт

Я с тревогой оглядела ресторан. Там не было окон. Он находился в подвальном помещении, так что нельзя было выглянуть наружу. Кругом сплошные белые стены. Я была рада, что ужин подошел к концу, потому что вдруг почувствовала приступ клаустрофобии, – я чуть ли не задыхалась.

– О, Тиффани, было так здорово снова увидеть тебя и поболтать о старых временах, – сказал Ник, когда ему подали счет. – Я буду в отъезде большую часть декабря – две недели в Нью-Йорке по работе, а затем поеду в Новую Англию, чтобы провести Рождество с отцом. Так что я смогу увидеться с тобой снова в конце декабря. Можно позвонить тебе в Новый год?

– Да, – ответила я. – Это было бы очень приятно.

– Нам есть о чем поговорить, Тиффани, – сказал он, заботливо подсаживая меня в такси. Я опустила стекло. – Так много всего. Помнишь, когда… – начал он.

Но такси уже тронулось с места.

Все еще ноябрь

– У меня удача, – сказала я Кейт по телефону на следующее утро.

– Кто он? – спросила она взволнованно.

– Ник Уокер, фаг моего старого возлюбленного. Он восхитителен.

– Восхитителен? О, это означает, что ты действительно увлеклась, – сказала она.

– Ну, не знаю. Может, и увлеклась. Он очень хороший. И очень красивый. Но он моложе меня. Ему только тридцать три.

– Но, Тиффани, это ничего не значит. Моя мать была на семь лет старше отца, и Майк на девять лет младше меня.

О да, конечно, ее новый парень, Майк, сотрудник министерства. Он работает сейчас в Лондоне. Кейт от него без ума.

– Разница в возрасте не имеет значения, – продолжала она. – Лично мне нравятся мужчины младше меня, я все время это говорю. И они намного лучше, чем…

– Кейт, – прервала я ее. – Мне очень нравится Ник. Он очень хороший. Но я не уверена. У нас было только одно свидание.

– А ты собираешься снова увидеться с ним?

– Да, – ответила я. – Но только после Нового года. Так что пока не буду о нем думать. А где мы вечером встретимся?

– Давай встретимся в галерее, – предложила она. – Это рядом с Пиккадилли. Я жду тебя там без четверти семь.

Я ничего не знала о галерее Оскара Ридза, кроме того, что она специализируется на концептуальном искусстве. И хотя я совсем не увлекаюсь такого рода вещами – на самом деле терпеть не могу, – но без сомнения, это будет интересно. К тому же мы с Кейт очень хотели снова увидеть Эрика. Он хороший. Он приятный внешне. Он явно успешный. Возможно, мне нужно постараться и влюбиться в Эрика, думала я, когда мы проходили мимо «Хэтчардз». Может быть, я смогу быть его музой, и через несколько лет, когда он станет знаменитым, искусствоведы будут изучать мое влияние на его творчество точно так же, как изучают влияние Франсуазы Жило на Пикассо или Камиллы Клодель на Родена. И в интервью Эрик будет говорить примерно так: «Конечно, я всем обязан Тиффани. Вез нее я бы пропал. Я был бы ничем. Она меня вдохновляет. Она – источник моего творчества и питает его, как горные потоки питают море». Да-а. Возможно, я должна уделить немножко внимания Эрику, думала я. Во всяком случае, раз Довольно Успешный нашел себе великолепную брюнетку, то и я могу бывать в обществе того, кто мне нравится. Кого-нибудь. Любого. Как мог Довольно Успешный ее полюбить? – подумала я с горечью, проходя мимо универмага «Фортнум энд Мейсон». О нет – снова эти ужасные рождественские украшения. А ведь сейчас еще ноябрь. Терпеть не могу ноябрь – это такой невероятно длинный месяц, он тянется бесконечно. Я хочу сказать, как мог Довольно Успешный увлечься другой только потому, что я отвернулась от него? Это не дает ему права смотреть на других женщин. Мерзавец. Как жаль, что мне приходится бывать на Пиккадилли так часто, размышляла я. Там, где живет Довольно Успешный. Со своими знаменитыми соседями, такими, как Алан Кларк. Может, как раз Алан Кларк виноват? Сбивает Довольно Успешного с толку. Учит его, как вызвать доверие, а потом обмануть. Интересно, какая у Довольно Успешного квартира? – подумала я. Интересно, что он сейчас делает. Вспоминает ли еще обо мне? Господи, я бы хотела, чтобы он жил в Пиннере, а не на Пиккадилли, тогда мне легче было бы его забыть.

Кейт уже ждала меня у галереи Оскара Ридза, и мы вместе зашли внутрь. Там было множество народа. Какая толпа! Очень… мужская. Очень… столичная. Большинство с пирсингом в носу, с булавками в бровях, с бритыми головами и в обуви «Док Мартенс».

– Приветствую вас! – сказал Эрик, целуя нас. – Я рад, что вы смогли прийти. Идите возьмите себе по стаканчику чего-нибудь, а потом приходите ко мне, поболтаем.

– Мы тут же вернемся, – пообещала я игриво. – Мы сейчас, не уходи!

Какой-то человек лет сорока с длинными светлыми волосами до плеч, в роговых очках и с очень толстым задом стоял у стола, уставленного бутылками и стаканами. Он не обратил на меня никакого внимания.

– Пинту белого вина, пожалуйста, – весело пошутила я, – и пакет ветчины.

Он бросил на меня равнодушный взгляд. Явно совершенно невосприимчив к моему обаянию.

– Черт, я не бармен, – сказал он с раздражением. – Я владелец этой галереи.

– Что ж, рада за вас. Но мы с подругой хотели бы получить по стаканчику вина.