Тревожная группа

Чтобы не травмировать друга и не нарываться на ссору с ним, Чистяков взялся за дело в большой тайне и, как всегда, без всякого намека на тщательную подготовку. Приняв решение, он сунул в карман сигареты и пошел к дому Синицкой. Было позднее утро на следующий день после смены. Оля могла быть дома, а могла уже уйти, если вообще собиралась куда-нибудь. Как раз в этот момент у нее в гостях мог быть и пресловутый Эдик; кстати, мог он там быть и с вечера. Как это ни неприятно сознавать.

Почему именно ему это неприятно сознавать, Чистяков не знал и разобраться не пытался. Синицкая ему, конечно, нравилась, но Игорь понимал, что Ольга относилась к нему без должного уважения, хотя полагала, что с Чистяковым в компании веселее. Игорь мирился с тем, что он точно герой не ее романа, и на большее не претендовал. Чистяков убеждал себя в том, что, не рассматривая Ольгу Синицкую как объект своих любовных похождений, он старается для друга Бори, которому Ольга точно нравится. Но, судя по тому, как его резанула по сердцу мысль, что Ольга могла провести эту ночь в постели с другим мужчиной, симпатии к ней у него самого были все же велики. Представить Синицкую в постели с Мостовым он просто не мог, а в своей – боялся.

Что ж, начинаем дежурить, решил Чистяков и уселся в сторонке на лавке, чтобы видеть всех, кто входил или выходил из Ольгиного подъезда.

– Здорово, Борис! – послышался за спиной зычный бархатистый голос.

Мостовой оглянулся и увидел капитана в милицейской форме. Фамилию его он забыл, помнил только, что зовут капитана Василием и служит он здесь, в Пятигорске, командиром роты ППС. В прошлом году, когда большие силы спасателей бросили на место крушения двух железнодорожных составов, в помощь направили и местных пэпээсников. Для оцепления и другой посильной помощи. Тогда, помнится, капитан помогал очень толково.

– Здорово, Вася, – протянул Мостовой свою лапищу, которая утонула в лапище капитана. Тот нисколько не уступал своими габаритами спасателю.

– Ты чего в наших краях? На воды потянуло, полечиться?

– Командировка, – махнул рукой Мостовой. – Новое оборудование получаю для нашего спасотряда.

– Хорошо в вашем ведомстве это поставлено, – с некоторой завистью порадовался капитан. – Всегда у вас все самое лучшее и самое новое.

– Переходи к нам, – посоветовал Мостовой, – и ты вкусишь от щедрот нашего руководства.

– Нет уж, я подожду, когда Шойгу назначат министром внутренних дел, – отшутился капитан.

– Да ты че! – поддержал шутку Мостовой. – Слух, что ли, прошел?

– Ага, сейчас! Дурак будет тот президент, который его отпустит. Ты заметил, что ваш Шойгу – единственный из министров, кто сохранил свой пост при всех сменах правительства?

– Ну, еще бы спасатели этого не заметили, – рассмеялся Мостовой.

– То-то же. Слушай, пошли ко мне. Я тебя домашним кваском напою.

Мостовой глянул на часы. Времени у него была часа три свободных точно.

– Пошли, – согласился он. – Если кроме кваса у тебя еще и кондиционер в кабинете есть.

– Пошли-пошли, – рассмеялся капитан, – есть и кондиционер, и многое другое. Не только вы, спасатели, живете в двадцать первом веке и купаетесь в его благах.

Квас был хороший. Он не был резко кислым, а имел мягкий, чуть терпкий вкус. Потягивая квас из больших пивных стаканов, которые капитан извлек из стола, болтали о ситуации в стране и здесь, на Кавказе. Капитан стал рассказывать о дочерях, которые отправились в детский летний лагерь. Перешли к трагедии на мосту, где бригада Мостового отличилась, спасая водителя автобуса.

– А это у тебя что за красавцы? – лениво поинтересовался разомлевший в прохладе кабинета Мостовой, кивая на стену, где ровным рядочком расположились фотороботы разыскиваемых преступников.

– Клиенты, – пояснил капитан. – Эти трое разыскиваются за разбой, эти квартирные воры, а вот этот аферист по машинам-иномаркам. Кстати, у нас тут несколько случаев забавных было. Опера с катушек съезжали, а поделать ничего не могли. Представляешь, один тип лет тридцати знакомится с девушкой или молодой женщиной, дружит с ней, любовь разводит, а потом раз – и квартиру обчищает. Она заявление писать. Все свидетели в один голос опознают в человеке, которого видели в подъезде в это время, ее любовничка-альфонса. А у него стопроцентное алиби, он с ней в это время или в ресторане был, или на экскурсии. Второй случай – один в один. И, самое главное, опять этот же парень. И опять стопроцентное алиби. Потом третий случай. Главное… – и предъявить ему нечего.

– Чего удивительного, – пожал плечами Мостовой. – Она же его и выгораживает. Сначала заявление написала, а потом узнала, что это он, и пожалела. Одно слово – альфонс.