Тревожная Шумава

Когда Земан ушел, Беран снова надел очки, уселся за фисгармонию и начал вновь выводить грустную похоронную мелодию. «Да, теперь движение прекратится… А вот эта нота должна быть чуть-чуть пониже… Такой тихий был этот Килиан».

Снаружи зарокотал мотор. Это отъезжал Земан, но Беран, погруженный в мир музыкальных звуков, уже не слышал ничего.

В Хамрах к тому времени насчитывалась уже почти четвертая часть населения, которое проживало здесь в период первой республики и во время войны, когда деревня перешла к немцам. В сентябре сорок шестого года перегруженные грузовики, сопровождаемые нарядами полиции, вывезли отсюда последних местных немцев. Среди опустевших домов осталась горстка людей: чехи, словаки, венгры и цыгане да еще одна эстонка, которую после войны привез с собой из Германии столяр Адам.

Люди какое-то время чувствовали себя беспомощными и подавленными; они переживали, наверное, то же, что испытывает человек, чей дом и участок залило половодьем. На лугах ревели стада недоенных коров, по дорогам бродили беспризорные телята. У порогов опустевших домов, раскрытые окна которых скрипели на ветру, неподвижно сидели одичавшие кошки. В навозных ямах покинутых домов белели груды костей побитой домашней птицы и живности. У заборов валялась всевозможная рухлядь, тряпье, табуретки, лавки, поломанный сельскохозяйственный инвентарь, телеги.

Немцев вывезли через Митину в Баварию, где они были приняты американцами, а усталые конвоиры возвратились в Хамры на пустых грузовиках.

Казалось, деревня вымерла. Вечерами из труб домов не клубился дым, в воздухе не пахло, как обычно бывало, вареной картошкой, дверные ручки были холодны, столы пусты, журчала вода, впустую льющаяся из горного водопровода. Однако постепенно жизнь начала возвращаться в эти места. Вместо немецкого пекаря появился чешский, и слухи о его вкусном хлебе вскоре распространились по всему району. Появились новые работники, новый мясник, а молодой Павел Рис и его красавица жена занялись снабжением местных жителей продовольствием и товарами. Открылась наконец и механическая мастерская по ремонту автомашин и тракторов. Между деревней и районным центром стал регулярно курсировать старенький чихающий зеленый автобус.

Так обстояло дело вплоть до февральских событий.

В лесах еще лежали снега, когда через границу, проходящую всего в шести километрах от Хамр, прокатилась первая большая волна беженцев — тех, кого февральские события лишили надежды. В окрестностях стало беспокойно. Беран был прав: это не была уже прежняя идиллическая Шумава. Большинство перебежчиков не были достаточно подготовлены к переходу границы. Однако их было слишком много, а пограничников у Кота мало. На первый же вопрос: «Беженцы?» — они отвечали сбивчиво, заикаясь, выдумывали всевозможные небылицы. Они плутали в приграничье с безнадежным упрямством обреченных, испытывая безумный страх перед лесами, болотами, высокогорьем и любыми неожиданностями.

Агенты западных разведок поначалу весьма редко пересекали границу. Их центральные службы еще не справлялись с наплывом новых сил. Однако с апреля число такого рода переходов возросло. Вновь завербованные нарушители передвигались по труднодоступной местности так же искусно, как и пограничники, используя природные условия и погоду. Их обучили ориентироваться в любую, даже самую ненастную, погоду и не раздумывая стрелять. Порой дело доходило до серьезных стычек с ними. Своевременно отличить в темноте диверсантов, действующих по заданиям западных разведок, от обычных перебежчиков стало делом чрезвычайно трудным, связанным со смертельной опасностью. Пограничники заставы Кота, в свою очередь, неустанно учились, совершенствовали свое мастерство. Самые опытные из них в наиболее напряженное время с молчаливого согласия Кота по своей инициативе поодиночке ходили в дозор. Таким способом начальник заставы экономил силы людей.

От начальника роты службы государственной безопасности Бурды Кот получил сообщение о четырнадцати переходах на своем участке. Четырнадцать раз на его участке кто-то прошел через границу незамеченным! Причем в большинстве случаев, как следовало из донесения осведомителя, этот «кто-то» проводил с собой группы людей. Проводник! Ярость охватила Кота. А он полагал, что его участок надежно охраняется. Кто этот проводник? Куда он ходит? Какими путями пользуется? Где отдыхает? А может, кто-нибудь из местных жителей информирует его о передвижении дозоров?

Служба у Кота всегда была трудной, теперь она стала невыносимо тяжелой. Начальник заставы посылал один дозор за другим, изматывал людей поисками, сам почти не спал. За все это время удалось задержать многих перебежчиков, но неизвестный проводник был неуловим. Его назвали Королем Шумавы — так окрестил неизвестного Беран.

Теперь же Король Шумавы был мертв.