Тревожная весна 45-го

— Тогда нечего терять время. Собирайтесь.

Операцию Квилецкий назначил на вторую половину дня и, прихватив молодую охрану, отправился на кладбище для встречи с барыгой…

* * *

Ближе к вечеру по некрашеным ступенькам крыльца спустились четверо: Боцман, Матвей, Локоть и Сашок. По тропинке они прошли мимо сада. Боцман мимоходом сорвал с дерева зеленое яблоко, откусил. Сморщившись от избытка кислоты, хотел зашвырнуть огрызок в кустарник, да передумал — сунул в карман и поправил висевший под полой пиджака немецкий пистолет-пулемет.

Незаметно просочившись через калитку, компания повернула в глубь переулка и, петляя проходными дворами, добралась до старого сарая из почерневших досок.

Матвей отпер замок, распахнул двери. Сашок юркнул в кабину и уселся за руль потрепанной «эмки». Заскрежетал стартер. Выпустив клуб дыма, затарахтел мотор…

В огромном массиве Марьиной Рощи имелось множество закутков, непроезжих переулков и узких, заросших акацией тупичков. Банда Квилецкого владела как минимум десятком сараев, разбросанных в этих лабиринтах. В сараях хранилось много чего: от дровишек на зиму и мелких инструментов до различных автомобилей. Были в бандитском автопарке и небольшие «эмки», был огромный трехосный американский «Студебеккер», угнанный тем же Сашком у двух пьяных красноармейцев. Имелся и роскошный немецкий Wanderer W23 с черным лакированным кузовом, принадлежавший лично главарю банды.

Сегодня по совету Квилецкого на дело отправились на невзрачной «эмке» с потертыми боками, выгоревшей на солнце крышей и треснувшим лобовым стеклом. Такое авто вряд ли привлечет к себе внимание милиции и прохожих.

Заперев сарай, Матвей последним уселся в автомобиль.

— Погнали, — скомандовал он Сашку.

* * *

Вначале пришлось долго дежурить на противоположном тротуаре Петровки. В кабине одиноко сидел Сашок, изображая скучающего шофера. Почитывая газетку, он якобы ждал начальство — заместителя директора Института горючих ископаемых, что располагался по Большой Калужской. Ради такого дела Сашок даже приоделся: вместо любимых хромовых сапог нацепил летние туфли, натянул наглаженные брюки, поменял линялую рубаху, а кепку-малокозырку вообще оставил на хате.

Остальные рассредоточились по улице.

Боцман с Матвеем, словно старые добрые приятели, прогуливались по парку между Страстным бульваром и Успенским переулком. Топчась на месте, курили, что-то «обсуждали». Потом перемещались метров на двести и снова останавливались…

Локоть, успевший познакомиться с кумовьями Старцева, дефилировал по тротуару, постоянно держа в поле зрения парадный вход в здание МУРа. Сунув ему под нос кулак, Матвей строго наказал: «Гляди в оба! Упустишь — сам побежишь перо ему в бок пристраивать».

Часа через два утомительного дежурства Локоть подал корешам условный сигнал. Все быстро подтянулись к «эмке».

— Подошли к служебной машине, — доложил новичок и запрыгнул на заднее сиденье. — Явно намерены куда-то отъехать.

Тяжело дыша, Боцман устроился рядом. Отвечавший за успех операции Матвей сел рядом с водителем.

Все внимательно глядели на двух сотрудников МУРа, куривших возле темной легковой машины.

— Который из них Старцев? — поинтересовался Боцман. — Столько про него слышал, а встречаться не довелось.

— Который слева, — подсказал Локоть.

— А тот, что справа?

— Этого не знаю, но в последние дни постоянно трется возле Старцева.

— Вроде одного возраста. Значит, не баклан…[33]

Докурив, оперативники заняли места в кабине автомобиля.

— Давай, Сашок, за ними, — пихнул Матвей в бок шофера. — Да шибко не гони и не подпирай. Держи дистанцию…

* * *

Петляли довольно долго. Когда впереди замаячили домишки восточной окраины Москвы, служебный автомобиль уголовного розыска повернул на Восьмую улицу Соколиной Горы и остановился неподалеку от южных ворот больницы.

Матвей не стал рисковать и приказал Сашку, не останавливаясь, увести «эмку» во 2-й Кирпичный переулок. Там встали. Глазастый Локоть тотчас выскочил из кабины, вернулся к перекрестку и принялся наблюдать за Старцевым.

Минут через десять, закурив папиросу, к нему направился Матвей.

— Ну, что там? — спросил он, не подходя к мальчишке близко.

— К мясникам[34] из больничных ворот вышла молодая бикса[35], — обрисовал ситуацию Локоть. — Стоят, бакланят.

Матвей осторожно выглянул за угол, прищурился. Из-за подсевшего зрения он с трудом рассмотрел людей, стоявших возле обклеенной афишами тумбы.

— Красивая сучка, стройная, — оценил он. — А что они там так долго стоят?

— А-а… то прогуливаются по тротуару, то языками чешут.

— Выходит, старинные кореша?

— Выходит, так. А бикса определенно — второго мясника.

— Почему?

— Она когда выскочила из ворот, сразу к нему. Да так и повисла на шее.

— Понятно. Хорошо они встали у тумбы. Как уточки в тире. Погнали, что ли…

Снова усевшись в машину, Матвей коротко напомнил Сашку, что и как делать.

Поелозив по узкому переулку, «эмка» развернулась. Сидевший сзади Боцман загодя опустил стекло левой дверцы и щелкнул затвором немецкого автомата. Локоть на всякий случай достал из-за пояса ТТ.

— Готовы? — пробасил Матвей.