Тревожное торжество

И Хавин ответил, принимая ее игру:

– Бесподобная постель, жаль, что завтра мне нужно уезжать.

– Дела можно отодвинуть, не правда ли? А постель для вас я могла бы застелить на всю неделю. – Вероника приподнялась на локоть. – Или вы хотите, чтобы я ушла?

– Нет, что вы, – сказал Павел, – я бы этого не хотел. Тогда я буду чувствовать себя одиноко. – Он помолчал. – Но ведь вас, наверное, ждет муж.

Вероника прижалась к его губам, а затем вздохнула:

– Не думайте о нем. Или рядом со мной вам больше не о чем думать?

– Рядом с вами можно думать только о вас, – Павел запустил руку ей между бедер.

– Вот и думайте обо мне. – Вероника раскинула ноги. – А с мужем я давно уже не сплю.

Хавин обхватил ее и прижал к себе. И снова мир для них перестал существовать.

Уже под утро Вероника спросила:

– Вам нравится ваш бизнес?

– Я уже втянулся в него, и мне трудно было бы порвать с ним. – По лицу Павла пробежала задумчивость.

– Мой муж тоже, как помешанный, чокнулся на бизнесе. Спит и видит свой проект, – с досадой вздохнула Вероника.

Хавин слегка поморщился:

– Из этого вряд ли что получится.

Вероника сделала паузу и вдруг спросила:

– Вам жалко денег?

Павел усмехнулся и приподнял голову:

– Дело не в деньгах, дело в жизнеспособности проекта. У меня богатый опыт по таким вопросам.

Женщину его объяснение не убедило:

– А я не сомневаюсь, Павел. Вы не знаете моего мужа. Он уперт и безрассуден. Если он захочет, чтобы на палке расцвели розы, палка зацветет розами.

Павел покрутил головой:

– Существуют законы экономики, Вероника.

Женщина засмеялась:

– Неужели вы подумали, что я умею только заниматься любовью и больше ни на что не способна? Вы заблуждаетесь, Павел, я по образованию экономист и хорошо понимаю то, о чем вы говорите, но для моего мужа законы экономики это бледное приложение к бизнесу. Мне раньше часто самой казалось, что он делает нечто несовместимое с законами, и всякий раз мне приходилось искать объяснения тому, как у него могло получиться то или иное направление в бизнесе. Все неизменно получалось. Так что и тут я верю, что все получится. Не скупитесь, вы на этом выиграете.

Но Павел никогда скупым не был, он мог бросить в оборот все свои деньги, если видел, что дело выгорит. Был способен на риск, но на оправданный риск. А проект мужа Вероники казался ему прожектом.

– Не скупитесь, – повторила Вероника, хорошо видя, как Хавина коробило это слово.

Павел глубоко вздохнул:

– Утром посмотрю расчеты. Ваш муж должен подвезти их в гостиницу.

– А вы без этих расчетов пообещайте мне помочь. Ради меня. Или я не стою этого? – Она прижалась к нему грудью.

Хавин опять вздохнул, целуя ее:

– Вы стоите гораздо дороже, Вероника. И вообще понятие цены к вам неприемлемо. Вы редкая женщина, вам нет цены! Но вы используете запрещенный прием.

– И все-таки? – не отступала она.

Павел отстранился и посмотрел в ее глаза:

– Ну, хорошо, обещаю помочь.

Вероника провела рукой по телу Хавина и сильно притянула его к себе. Страсть захватила их.

В сон провалились оба и разом, когда солнце уже вышло из-за горизонта. Уснули безмятежно, раскидавшись на широкой кровати. Сколько продлилась эта безмятежность, Вероника не знала, когда ее сон прервал крик. Он прошил сознание, вырывая из забытья.

– Мама, мама! Мама!

Павел вздрогнул от этого крика.

Вероника очнулась и рывком подняла голову, спросонья не понимая, что происходит.

Выкрик повторился:

– Мама, как это понять?

Вероника повернула голову к двери и увидала в проеме дочь. Та стояла, растерянная от неожиданности. Женщина вспомнила, что она лежала голая, и потянулась рукой за покрывалом, но не нашла. Потому что его не было вовсе. Придя в себя, оторопело обронила:

– Это ты, Юлия?

– А кто же еще, мама?

– Как ты здесь очутилась?

– Хорошо, что очутилась я, а не кто-нибудь другой, – она, конечно, имела в виду отца, и Вероника поняла ее.

– Что творится, мама? Почему ты в постели с этим человеком? – Юлия глянула на Павла.

– Ты уже не маленькая, Юлия, – отозвалась Вероника, ей была неприятна эта сцена, потому что она не хотела, чтобы дочь проникала в тайны темных сторон их существования с мужем.

Хавин тоже оторвал себя от глубокого сна. Увидал в дверях Юлию. Поначалу опешил, ибо ее никак не должно быть здесь. Ее появление это какая-то немыслимая нереальность. Однако скоро до Павла дошло, что Юлия – дочь Вероники. И этого он никак не мог ожидать. На мгновение перехватило дыхание. Мысли спутались. Юлия, Вероника, Вероника, Юлия.

Девушка смотрела на Хавина, губы ее дрожали:

– А вы почему тут?

Павел сел, опустил ноги с кровати.

– Почему? – выкрикнула она. – Кто вы такой?!

Обида захлестывала ее. Юлия никак не ожидала увидеть в постели со своей матерью Павла. Кого угодно, но не его. Проведенная с ним ночь разбудила в ней волнующее и теплое чувство. И вдруг. Неужели он любовник матери? Эта мысль ударила ее. И хотя ночь с ним ни к чему не обязывала никого из них, все же Юлия была огорчена увиденным.

Павел все еще путался в своих мыслях. Вероника, Юлия, Юлия, Вероника. Они были обе красивы, и обе безупречны в постели.