Тревожный месяц вересень

– Так я ж не имел времени объяснять! - сказал Попеленко. - Вот в самом деле тяжелая какая штука. - Он помотал головой, рассматривая приклад МГ. - Ляпнет так ляпнет.

– Черт! - бормотал Валерик. - Дых захватило.

– У меня тоже, - сказал я.

Над нами перекрещивались темные ветки ольшаника. Мы отдыхали, сидя среди раздавленных лопухов- Кирпичики постепенно возвращались и занимали свое место. Боль стихала.

– Ты чего полез к ней? - спросил я у Валерика. - Разве с ней можно так? Она знаешь какая...

– Какая такая? - сморщился Валерик. - Видали мы стеснительных.

– Ты, тельняшка! - крикнул я, или, точнее, показалось, что крикнул, и попытался встать для более действенного продолжения разговора, но только махнул рукой.- Тебе ж сказали, что мы сосватаны!

– Кого? - спросил Валерик. - Кого сосватаны?

– "Кого", "кого"!.. Я и Антонина Семеренкова сосватаны! Климарь же тебе сказал!

Валерик вытер лицо и высморкался густой и темной жижей. Теперь ответы его стали четче.

– Климарь не то сказал! - удивился он. - Климарь совсем наоборот сказал про Антонину.

Так вот оно что! Я попытался встать на ноги, но коленки еще не держались, подгибались, как шарнирчики.

– Попеленко! - сказал я. - Где забойщик?

"Ястребок", оставив МГ, опрометью бросился в село, к хате Кривендихи.

Мало мне еще досталось, мало! Дураков надо учить смертным боем. Климарь вокруг пальца меня обвел, как первоклассника. Он стравил нас с Валериком, словно петушков. Простейшей хитростью избавился от наблюдения.

А я-то все строил для захмелевшего забойщика "коварную" ловушку!

– Ты извини, - сказал Валерик. - Я не знал, правда!

– Пустяки.

И это действительно были пустяки по сравнению с той новостью, которую сообщил Попеленко, когда, запыхавшись, вернулся на Панское пепелище.

– Климарь ушел. И Семеренков с ним ушел.

– Семеренков?.. Он не ушел... Увел его Климарь!

Попеленко пожал плечами: какая разница.

– Дуй к дому Семеренковых, - сказал я, держась за живот и снова пытаясь подняться. - Посмотри, Антонина там? И останься, пригляди.

– Ладно, - буркнул "ястребок" и тяжело вздохнул, Мол, далась она тебе, Мало из-за нее неприятностей.-,

7

Мы умывались у Валерика. Кривендиха нам сливала. К этому времени глухарчане узнали о сватовстве и пришли к оправданию обеих сторон. Гулянка продолжалась как ни в чем не бывало. Более того, старики были довольны и шумно и весело обсуждали происшедшее. Они вспоминали прекрасные времена, когда парни исчезали с вечеринки на время и возвращались, будто покусанные пчелами. Подумать только, и сейчас нашлись в Глухарах двое парней, что девку не поделили. Как в мирную пору. Добрый знак, добрый знак! Честные драки возвращаются. Без стрельбы из-за угла, без наветов, науськиваний, нашептываний, без полицейских наездов, без ломиков и гирек в рукавах. Двое парней лицом к лицу, как кочеты,--что может быть честнее?

В этой суматохе на исчезновение Климаря и Семеренкова никто не обратил внимания.

Валерик фыркал над цебаркой.

– На нос больше, на нос, - приговаривала Кривендиха, поливая из кувшина. Вода была ледяная.

– Чего ж он, Климарь, гад, меня попутал?-спросил Валерик, повернувшись ко мне. Он прижимал к распухшему лицу мокрое полотенце, вода текла по загорелой выпуклой груди. - Жаль, ушел! Я б ему!.. Откуда он взялся вообще-то и кто такой? Где его найти, ты скажи, я найду!

– Что это за наколка у тебя такая? - спросил я, чтобы переменить тему.

У Валерика поперек груди аршинными буквами было коряво вытатуировано: "Вовва" Это странное имя, как облако, плыло над синим парусником и синими лохматыми пальмами.

– Понимаешь, - сказал Валерик доверительно, ведь теперь мы стали близки друг другу, как братья. - Вообще-то тут было наколото "Нонна"... знакомая... хорошая дивчина... рыжая такая. Ну а я надумал в Геленджике жениться, а ее звать Виктория... черненькая такая. Неудобно, правда? Она Виктория, а у меня на груди - "Нонна". Некультурно, правда?

– Некультурно.

– Вот! Но не сотрешь. Еще хуже будет, с подозрением, вроде скрываю. Попросил переколоть. Из "Нонны" ничего путного не выходило, кроме: "Вовва". Ну и ладно! Хоть не обидно ей, Виктории. Вроде это я - Вовва. Правда?

– Правда.

В дверях стоял Васька, присланный отцом. Он нетерпеливо шмыгал носом. Очевидно, прибыл с важными сведениями. В узких, раскосых, с напущенными верхними веками глазах его светилась попеленковская смекалка. Он ждал, когда я останусь один.

– Ну, ведь гад Климарь, змея! - не унимался Валерик. - Чего он мне про нее говорил, а? Чего говорил про девушку?!

– А ты и обрадовался!

– Ну я чего ж, я на короткую побывку. Ну, гад! Это ж надо ему ноги вырвать и спички вставить! Будет знать, как шутить с флотом!

Трудно было представить, что забойщик разрешил бы проделать с собой такую сложную операцию. Конечно, морячок был крепок, но в пальцах Климаря он бы треснул, как огурец с грядки.

– Ты иди догуливай, - сказал я Валерику. - А я посижу.

Не хотелось мне посвящать Валерика в эти сложные дела. Пусть гуляет отпуск короток, а там снова война.

– Ну ладно, - он посмотрел на себя в осколок зеркала, вмурованный в стенку печи. - Н-да... Ну ничего.