Трезуб-империал

Глаза Рыбаченко были закрыты. Под легким сквозняком, проникшим через распахнутую дверь, волосы на его голове зашевелились. Сквира почувствовал, как по телу пробежал озноб. Майка Гены была залита чем-то, казавшимся в полутьме тяжелой черной массой. Эта масса покрывала шею и подбородок. Она же расплескалась на множество луж и брызг на столе и полу. Руки Геннадия безвольно висели, испачканные той же массой. Под ладонью, в черной луже, лежала открытая опасная бритва.

Четверг, 23 сентября 1982 г. Володимир, дом Геннадия Рыбаченко, 01:50.

В царившей тишине слышен был только скрип шариковой ручки сидевшего на табурете эксперта. Чернила в ручке заканчивались, и в тщетной попытке выжать еще несколько строчек он сильно надавливал на бумагу. Мужчина скользнул равнодушным взглядом по вошедшим в дом санитарам и вернулся к своему протоколу.

— Труп можно забирать? — обратился к нему старший санитар, дядька лет пятидесяти. — Убитый где, в комнате?

— Фотографировать! — негромко сказал другой эксперт, из той же луцкой бригады, колдовавший в углу.

Младший из санитаров, совсем еще мальчик, вчерашний школьник, испуганно вздрогнул.

Основной фотограф был занят, и на призыв откликнулся Квасюк, как раз выходивший из комнаты. Олег Сергеевич был подчеркнуто спокоен. Как он ни берегся, брюки и обувь его уже испачкались в крови. Впрочем, как у всех, кто сейчас работал в доме…

— Так труп забирать? — опять спросил старший санитар. С видом бывалого он деловито почесал щетину на щеке.

Младший неуверенно огляделся. Он был слишком юн для такой работы — таскать залитых кровью мертвецов. Но что-то ведь заставляло его заниматься этим! Зарабатывал стаж перед поступлением в мединститут?..

— Это там, — эксперт, писавший протокол, махнул рукой, не поднимая головы от своих бумаг.

Старший санитар дернул младшего за рукав и пошел через прихожую в комнату. Его коллега неуверенно поплелся за ним, волоча слишком тяжелые для одного носилки.

Раздался мелодичный звон. Высокие напольные часы у окна заиграли какую-то мелодию, неузнаваемую, но довольно приятную. Потом ударили два раза. Повернувшиеся на звук тут же равнодушно отвернулись — работы было много.

По майке Рыбаченко, по застывшей крови, ползла муха. Шедший впереди санитар, едва приблизившись, замахал руками, сгоняя ее. Воздух пришел в движение, и тяжелый запах крови защекотал ноздри.

— Так что с трупом? — настаивал старший. — У нас смена давно закончилась. Уже два. Нам еще час до Луцка, а там пока бумаги, пока то да се…

— Возьмете отгул, — ответил мужчина, находившийся в комнате. Он шагнул к санитарам и протянул им несколько листков. — Я судмедэксперт. Это протокол. С трупом мы закончили, забирайте. Только кровь по дому не разнесите.

Стоявшего рядом с ним Сквиру от этих слов передернуло, и он отвернулся.

— Поаккуратней! — командовал тем временем судмедэксперт.

Санитары остановились перед мертвецом, казалось, в почтительном молчании. Однако уже через секунду выяснилось, что один из них просто примерялся, как погрузить его на носилки, а второй в это время изо всех сил старался сохранить спокойствие.

Тот, что постарше, нагнулся и решительно взялся за ноги Геннадия.

— Давай, чего стоишь!

Младший обошел труп и, отворачиваясь, взялся за плечи.

— Совсем закоченел, — заметил старший.

Труп сдвинулся со стула, едва не упал, но юноша все-таки удержал его и относительно мягко свалил на носилки.

Тело, застывшее в положении сидя, казалось, выполняло какое-то жуткое спортивное упражнение.

— Давай его на бок положим, — предложил старший санитар.

Младший, снова отворачиваясь, попытался выпрямить ноги мертвеца.

— Зря стараешься, — ухмыльнулся его коллега. — Трупное окоченение не пересилишь.

И он, пыхтя, в несколько приемов, повернул труп на бок. Потом покачал немного носилки, проверяя, насколько устойчиво на них лежит тело, и, довольный результатом, выпрямился. Подлез под ворот своего халата и потащил оттуда нечто большое, длинное. Оказалось, простыню. Некогда белая, теперь она вся была покрыта застиранными пятнами непонятного, коричнево-бурого цвета.

Мужчина ловко расправил простыню и накрыл ею Рыбаченко.

Напарники нагнулись и подняли носилки. Они накренились в сторону более низкого, молодого парня, шедшего впереди, и тело тут же съехало к краю. Однако останавливаться санитары не стали. Наталкиваясь на мебель и людей, они двинулись к выходу. Ноги убитого, торчавшие из-под простыни, били юношу по спине.

Сквира застыл, провожая их взглядом. Ему было жутко.

— Смерть наступила между пятнадцатью и семнадцатью часами, — раздался за его спиной голос судмедэксперта.

— Ничего себе разброс! — пробормотал Северин Мирославович, оборачиваясь.