Трезубец Нептуна

— Сейчас я ей разгадку подскажу… — Вайт привстал на колено, раскрутил пращу. Посланный в зенит камень цели не достиг, но доисторическая ворона намек поняла и отправилась барражировать в более спокойные места. — Видели, сэр? Камней вокруг хватает, не пропаду. Идите один, а я буду ждать.

— Ладно, — сдался Атлантида. — Только ключ от корабля отдайте, а то возвращаться за ним будет уж очень обидно.

— Держите, — дал миллионер карточку. — Пароль запуска: «Робан семь-семь». Надеюсь на вас, сэр. Не попадитесь какому-нибудь ящеру.

— Я скоро, — пообещал Рассольников и быстрым шагом направился к кораблю, темная громадина которого возвышалась вдалеке над линией горизонта.

Как это обычно и случается в пустыне, близость корабля оказалась всего лишь кажущейся. Атлантида, надеясь на скорое окончание пути, двигался торопливым шагом, держа сочащиеся кровью куски мяса на вытянутых руках — чтобы рубашку не испачкать. Однако вскоре и кровь запеклась липкой коркой, и руки устали — мясо перекочевало под мышки, — и от быстрой ходьбы закололо в боку, а темная масса космического катера находилась все на том же расстоянии, что и раньше. Вдобавок несколько летающих ящеров учуяло вожделенный запах свежей крови и кружилось над самой головой историка. Время от времени кое-кто из них пикировал, пытаясь разведать, почему лакомая падаль все еще передвигается, и археологу приходилось активно отмахиваться альпенштоком, доказывая свою жизнеспособность.

Корабль возник перед глазами внезапно, когда Рассольников уже перестал верить в его реальность. Платон сунул карточку в щель замка, прошептал заветные «Робан семь-семь» и упал в прохладу входного шлюза.

Только после полного дневного перехода на дикой планете можно как следует оценить блага цивилизации, достигнутые человеком разумным за двести тысяч лет своего существования: укрытый термостойкими панелями катер, несмотря на наружное сорокаградусное пекло, не нагрелся ни на единый градус. Из кранов исправно текла холодная питьевая вода, а стационарный блок обслуживания, снабжающий космонавтов чистой одеждой, не поморщившись принял в себя замызганные кровью рубашку и брюки. На этот раз Атлантида выпил питательное желе с огромным удовольствием, после чего прошел в рубку и потребовал дать увеличение на седьмой экран.

Как сразу стало ясно, земного бизнесмена и мультимиллионера Теплера Вайта местная фауна отчаянно пыталась похоронить. Точнее, признать покойным и немедленно разделать на пайки для оставшихся в живых: на него с регулярностью рейсового космоплана пикировали ширококрылые птеранодоны и птеродактили, по суше со всех сторон кидались маленькие уродливые крокодильчики и вполне элегантные арахозавры[18]. Толстяк стоял на одном колене и мотал пращей, как потолочный вентилятор, время от времени валя на землю ящеров крылатых и сбивая с ног ящеров ходячих. Судя по картинке, Вайт сопровождал выстрелы активным словесным комментарием, но различать на таком расстоянии звуки космический катер не умел.

— Сунгари, дай тягу на нижние маневровые двигатели, — распорядился Атлантида. — Я хочу переместиться на пять километров по азимуту седьмого монитора.

— Перемещение на маневровых двигателях способно вызвать их перегрев и поломку, — деловито предупредил бортпилот. — Предлагаю выйти на низкую орбиту, сделать три оборота для повторного прохода через ту же точку и совершить посадку.

— Экономия моторесурса — великая вещь, — согласился археолог, — но если мы начнем думать только о ней, твой хозяин не сможет оценить наших стараний. А потому: хрен с ними, с двигателями.

— Хозяин получит полную информацию о ваших действиях, капитан, — предупредил Сунгари. — Вы уверены, что собираетесь произвести этот маневр?

— Да!

— Длительное использование маневровых двигателей в режиме максимальной тяги снижает гарантированный срок их исправной работы в семь с половиной раз.

— Взлетай, а то перепрограммирую! — зарычал Атлантида, и только после этого индикаторы расхода энергии поползли вверх.

С мелкой натужной тряской катер приподнял нос и заскользил над самой поверхностью, вздымая в стороны целые облака бурой пыли. Спустя пару минут полуторасотметровая махина рухнула на камни неподалеку от ушедшего в глухую оборону человека. Рассольников торопливо добежал до люка, выпрыгнул наружу:

— Как вы, сэр Теплер?

— Это была славная охота. — Миллионер с улыбкой вытер пот со лба. — Я думал, придется намного хуже. Но тут оказалось, что одно-единственное попадание в крыло начисто рвет перепонку и ящер больше не может летать. «Крокодил» падает, и свои тут же рвут его в клочья. Пока они едят, я отдыхаю. Когда начинают наседать — снова подбиваю птеродактиля покрупнее. В общем, ни черта они не могут против образованного человека.

— Вас оставить поохотиться, сэр? — усмехнулся Атлантида.

— Спасибо, я сыт, — отказался миллионер и, оберегая больную ногу, заковылял к катеру. — Когда будет жаркое?

— Если вы не против, я запеку мясо в микроволновке, — предложил археолог.

— А простой, нормальной сковороды у вас нет, сэр?