Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Игумен не только заботится о том, чтобы братья слушались, но и внушает им уважение к себе. Уничижение игуменского достоинства недопустимо. Святой Августин придает столь большое значение уважению к власти, что, по его словам, игумен и вообще старший может даже не просить прощения у подчиненных ему монахов за допущенную ошибку, иначе зло усугубится. Если из-за ошибки монастырь только теряет равновесие, попадает в бурю, то просьба о прощении погружает его на дно, поскольку монахи перестают уважать игумена.

Он старается быть любимым больше, чем вызывать страх, и всегда размышляет о том, что даст за вас ответ пред Богом.

Естественно, игумен, как говорит правило, вызывает уважение к себе и заставляет слушаться не силой, но любовью. Также и монахи призваны любить своего игумена. Но любовь — это обоюдоострый меч, она может быть и опасной. Когда же опасности нет? Когда монахи любят игумена не за его способности и дарования: святость, мудрость, проницательность, энергичность — а потому, что он отец, старец и в монастыре являет собой образ Бога. Любят игумена, а не его дарования. Невыносима жизнь монаха, который не любит игумена всем сердцем. Песчинка будет казаться ему горой, и везде он будет видеть огромные, непреодолимые препятствия, тогда как любовь к игумену превращает горы в песчинки. Монаху, по-настоящему любящему своего игумена, легко жить духовной жизнью, находить утешение в Боге, преуспевать в молитве. И напротив, если монах не любит игумена, то все делается трудным и обращается против монаха, и он становится посмешищем.

«…Больше, чем внушать страх». Святой Августин не говорит, что страх не нужен. Если братья любят игумена, но при этом нисколько его не боятся, это значит, что они не уважают его, их любовь не божественная и духовная, а человеческая и душевная. Любовь к духовнику богоугодна и богоприлична в том случае, если она соединена со страхом перед его личностью. Страх свидетельствует, с одной стороны, об истинной духовности самого старца, а с другой — о любви послушника и его нелицемерном послушании. Любовь к Богу и любовь к старцу немыслимы без сопутствующего этой любви страха.

Жизнь монаха становится легкой именно благодаря любви к своему старцу, игумену. Конечно, слова святого Августина о том, что игумен должен «стараться быть любимым», обращены не к монахам, а скорее к игумену: он сам должен вести себя так, чтобы его любили. Трудно полюбить человека, если его личность не привлекает нас. Его жизнь и поведение должны быть такими, чтобы он естественно вызывал к себе любовь братства. Монахи не должны прилагать усилия к тому, чтобы полюбить, понять игумена, довериться ему, как нередко бывает в монастырях: братья пытаются полюбить своего игумена при помощи самовнушения, логических доводов и даже насилия над собой. Если игумен не располагает, не привлекает к себе, то что могут сделать братья? Положение в этом случае критическое.

А что если (чего да не будет!) игумен недостоин любви, неспособен вызвать к себе любовь? Монахи не будут его любить? Будут непременно, потому что это их обязанность ради имени Божия, но, чтобы полюбить нелюбимого, им придется испытать тяжелейшую борьбу, а жизнь в монастыре станет для них кошмаром, мучением. Это бывает в тех случаях, когда игумен не избран братством или не указан Богом, но поставлен по необходимости. Если в обители не находится достойного кандидата, то, ради сохранения монастыря, в игумены поставляется хоть кто-нибудь из братства или приглашается монах из другой обители. Но вы понимаете, насколько тяжела и изнурительна жизнь в таком монастыре. Именно поэтому святой Августин говорит, что монахи должны бояться игумена и

одновременно любить его, а игумен должен вдохновлять братство на любовь к себе. Тогда жизнь в монастыре будет соплетена с радостью Христовой и Христос поистине найдет покой для Себя в такой обители.

Игумен «размышляет о том, что даст за вас ответ пред Богом». Эти слова сказаны в большей степени для монахов, ведь игумен знает, что так или иначе будет отвечать за своих детей, этого ему не избежать. На небе ему предстоит дать ответ не столько за то, молился ли он, имел ли добрые помыслы, совершал ли добрые дела, сколько за то, что он сделал для своих детей. Но воля детей не в его, а в их руках. И потому блаженный Августин хочет заставить монахов почувствовать ответственность за свое поведение и понять, что если они действительно любят игумена, то должны приложить все усилия к тому, чтобы он был принят Богом и имел пред Ним дерзновение, когда ему придется дать за них ответ.