Трезвенная жизнь и аскетические правила: Толкование правил преподобных отцов Антония, Августина и Макария

Мера воздержания зависит также от места, времени, среды, климата, от состояния, в котором мы находимся. Каждый святой отец определял для своей паствы, как ей питаться. Святитель Афанасий Великий жил в довольно жарком климате и потому советовал христианам употреблять немного масла, что было необходимо в условиях той местности. В другой местности не требуется даже масла. Недопустимо, однако, желая воздерживаться, одновременно употреблять напитки, которые дают телу крепость. Кроме того, мы не должны руководствоваться своим эгоизмом. Чем более человек пренебрегает покаянием, чем в более бедственном состоянии себя видит, тем более великие принимает решения, тем строже начинает воздерживаться и поститься всякий раз, когда хочет изменить свою жизнь. В подвиге он никогда не руководствуется рассуждением. Не желающий каяться хочет всегда поститься или бдеть целую ночь. Ему надо сразу все. Поэтому блаженный Августин и настаивает на том, чтобы мерилом для тебя было хотя бы твое здоровье. Воздерживайся в такой степени, чтобы ты мог участвовать в жизни братства, исполнять свое послушание и правило.

Но не будем забывать, что слово «плоть» означает и плотское мудрование, образ мыслей душевного человека. Воздержание и пост ослабляют мятежные порывы человеческой души, и тогда человек может подчиняться воле Святого Духа. Возникающие у нас помыслы, например несогласие с каким-то решением монастыря, желание, чтобы о нас заботились, давали хорошую пищу и одежду, — все это исходит прежде всего от плоти. То же можно сказать и о гордости. Однако та гордость, при которой человек высокомерен или склонен всех поучать — уже не плотская, а бесовская. Если, например, я не могу попросить у брата прощения и жду, когда он сам скажет мне: «Прости», то у меня бесовский образ мыслей, потому что я не только не смиряюсь, но откровенно и добровольно противодействую Святому Духу: ни во что не ставлю законы, данные Христом Церкви, заповедь новую. В сущности, я не признаю того, что мир есть пространство Церкви, а мы — члены ее Тела.

«Кто не может поститься, не должен хотя бы есть вне трапезы, кроме случаев болезни». Хотя ты не можешь, говорит святой, поститься, ты должен есть только ту пищу, которую подают на трапезе. Желание иной пищи ведет человека к своеволию и своенравию. Впрочем, игумен может разрешить готовить на трапезу одно блюдо для больных, другое — для постящихся и третье — для всех остальных.

Если ты болен, можешь есть и вне трапезы. Конечно, больной — это не тот, кто просто чувствует слабость или легкую боль в желудке. Речь идет о том, кто прикован к постели или о том, кто не переносит какой-то пищи. Например, у брата аллергия на яйца, и, если он съест на общей трапезе яйцо, то может умереть. Такому нужно есть что-то другое, отдельно от прочих братьев. Иначе говоря, игумен, который лично общается с монахом и хорошо его знает, может оказывать ему снисхождение. В женском монастыре это определяет главным образом игумения. От игумении зависит все происходящее в обители, именно она — движущая сила, ось монашеской общины.

Конечно, большинство болезней происходят от потери душевного мира, бывают следствием уныния, многословия, осуждения, гордости, упрямого своеволия, навязчивых желаний. Но поскольку монах не сразу понимает, что причина болезни — в его душе, то мы соглашаемся с его убеждением в том, что он болен. Мы даем ему еду, какую он хочет, до тех пор пока его дух не воспрянет и брат не посмотрит на себя трезво; а тогда через пять минут исчезнут и слабость и болезнь.

Некоторые утверждают, что и пост может привести к болезни, но это неверно. Падший человек по самой своей природе, истерзанной страданиями, мучается, отчего болезнь и поражает все члены его тела. Бессилие поднять свой крест, противление, изнеженность, пристрастие к еде — вот что вызывает болезнь, а не пост. Церковный пост сообразован с физиологией человека и никогда не делает его больным, не вредит желудку; те, кто утверждают обратное, ищут отговорки.

Во время трапезы слушайте положенное чтение, не прерывая его и не возражая. (3.2)

На святогорской трапезе, проходящей по определенному чину, никто не прерывает чтеца и не оспаривает читаемое. Помысел, однако, может оспаривать. Впрочем, греческий менталитет таков, что у нас даже и этого не бывает, так как обычно ум где-то витает и после трапезы мы не помним ни единой фразы из прочитанного. Во всяком случае, здесь блаженный Августин показывает нам еще один способ смирить себя: не позволять себе вмешиваться в чтение и высказывать свои личные мнения. Ты только слушай, говорит он, и соглашайся с читаемым. Останови на время работу своей мысли, чтобы помехи не искажали голос святого отца, творения которого читают.

Пусть не только уста получают пищу, но и уши жаждут слова Божия.