Трезвенное созерцание

Когда человек, как невещественный и подобный невещественным сущностям, невещественно обходит те невещественные и небесные предметы, тогда находит Того, ради любви Которого трудилось сердце и болела грудь. Найдя же желаемое и созерцая Того, Которого пророк Исаия видел сидящим на Престоле славы, он тотчас падает пред Ним ниц и поклоняется Ему с великим благоговением и смирением. Эта боль удостоила его не только такой чести — благодаря ей человек припадает в объятия Самого сладчайшего Иисуса и Вседержителя Господа, подобно тому как младенец падает в объятия своей матери. Когда человек сладко лобзает сладкого и превыше всякой сладости сладчайшего своего Владыку и Христа, тогда его телесные очи проливают реки слез. И боговидец молится, прося, чтобы никогда не разлучаться ему с Ним, умоляет о всегдашнем пребывании со Христом и благодатью Его Божества. И в тот час он говорит то, что сказал Христу Петр, когда преобразился Христос и апостолы увидели Его славу: Хорошо нам здесь быть[114].

Только бы сладчайший наш Иисус Христос даровал и нам эту душеспасительную боль сердца и сподобил нас здесь всегда видеть Его умными очами, а там, в будущем веке, когда будет упразднено зеркало души, видеть Его лицом к лицу и вместе с Ангелами славить Его в нескончаемые веки веков. Аминь! Буди!

Слово шестое

О том, что у молящегося умно из глубины сердца до боли — боль эта вызывает чувство и вкушение благости и сладости Господней, которое появляется во внутреннем человеке одновременно с неиссякаемым умилением, возникающим от словес Божиих, изречений Священного Писания и любого духовного слова.

Благослови, отче

Непрестанно занимайся, о смиренный монах, священным деланием умной молитвы из глубины твоего сердца, доколе все сердце твое не станет молитвой, как железо, пожигаемое огнем, становится подобным ему. А еще упорствуй в сердечной молитве, доколе внутри тебя, там, где произносится молитва, не образуется рана. Потому что эта рана, которую ты от своей молитвы с понуждением добровольно получаешь внутри себя, Бог мне свидетель, станет для тебя духовным источником божественного умиления, из которого оно присно, когда бы ты ни пожелал, будет истекать без всякого понуждения. Когда же по благодати Христовой ты достигнешь такого духовного состояния, тогда втайне вкусишь благости Господни. Вкусите, говорит Пророк, и видите, яко благ Господь[115]. А вкусивший втайне, но как наяву, благодати Господней узнаёт до очевидности и уразумевает, что Господь его Иисус Христос, в Котором он поучается, превосходит всякую сладость.

Потому теперь подумай, смиренный! От этой малой благодати, которую ты вкусил втайне, ты действительно понял и удостоверился воистину, что Господь наш Иисус Христос столь сладок твоей душе, твоему сердцу, твоему уму и всему внутреннему человеку, что о Его сладости ты даже в малой степени не можешь поведать словами.

Стало быть, когда душа выйдет из твоего тела, и сущностно пойдет к своему Господу и Богу, и вкусит те блага, которых не видело земное око, не слышало плотское ухо и о которых не помышляло оскверненное сердце, тогда воочию насладится тем, чего невозможно передать человеку на словах, созерцая лицом к лицу своего Творца и Господа, невыразимого и непостижимого. Как будет радоваться и ликовать та душа! Аминь, аминь говорю тебе, возлюбленный, что ежели кто-либо детально и благоразумно помыслит о том, то уста его станут безгласными как у рыбы, и нечего ему будет рассказать об этом. Мы же вернемся к нашему слову.

Итак, треблаженный делатель Евангелия Иисусова, когда ты духовно находишься в этом таинственном вкушении благости Господней, когда твой ум орошается умным молоком духовного созерцания, когда сладка твоя беседа ко Господу (Да усладится Ему беседа моя, аз же возвеселюся о Господе[116], говорит Пророк), когда сердце твое получает божественную и неизреченную милость от утешения Святого Духа, — когда, говорю, с тобой это происходит и в тебе находится все это и более того, очень согласное с тем, чего достоверно не может записать и изобразить трость книжника-скорописца[117], тогда ум не внимает молитве, подобно тому, как ближайшему другу царя не нужно носить оружие, когда он, войдя в царские палаты, с дружеской теплотой встречает друга-царя и в великом мире вкушает царскую трапезу. Потому что тогда твоя душа внимает умно духовной трапезе, которую приготовила для нее божественная благодать, посетившая ее и по-царски угощающая ее с большой благожелательностью. То есть тогда душа помышляет только о Боге и Его благодати, упокоевается в сладости, которой в ту минуту наслаждается неизреченно.