Три

В оконцовке скажу, что я так и не понял, зачем этому мужику понадобилось изгонять нечистую силу, если он собирался разрушить дом. Странный какой-то… Еще не выплатил он мне двойной гонорар – зажал, лишь тысячу накинул сверху, – и обманул меня толстой на вид пачкой. Совести нет!

Квартира 41

– Позвольте представиться, я вовсе не черт, я – мелкий бес. Я тот, кто присаживается к вам на левое плечо и склоняет вас к греху. Я говорю: «Ну давай тяпни рюмочку, ерунда что за руль, обойдется, – да, давай, лучше даже две рюмочки или три. Аа, что уж там, пей сразу пол-литра! Рисковать так рисковать!» или «Возьми эту денежку, быстро сунь в карман, твоя лучшая подруга и не заметит, мало ли гостей у нее бывает! Нет, на тебя она не подумает – вы же дружите еще со школы…» А когда вы подходите к пропасти, я шепчу: «Сделай еще шаг, шажочек, ну сделай, ну…»

Извиняйте уж, ничего личного, – такая работа, а самоубийцы оплачиваются лучше всего.

Дааа, недавно, всего два века назад, я был лучшим из лучших! Стольких до самоубийства довел, что предлагали мне повышение даже не до черта – сразу до демона. Но тут, знаете ли, есть свои нюансы. Во-первых, бесом я был наипервейшим, а демоном бы стал наипоследнейшим! Другие демоны меня бы тыкали в это, презирали. Во-вторых, у беса бытие среди людей полегче. Демону надо согласие одержимого, бесу же – нет. Прыгай себе с одного плеча на другое, обольщай вволю грешников, становись сильнее и сильнее, убедительнее и убедительнее… Вот так, моя силушка меня и сгубила.

Вам, конечно, интересно, что за темно-красный дом был. История с этим домом началась еще до отмены крепостного права, у молодого помещика, чье имя сказать не могу, – нельзя мне произносить имена тех, кто ныне в раю. Задумал тот помещик изобрести повозку на паровом двигателе. Планы-то грандиозные! Может, и вышло бы у него что-то путное, коль б не я. Особняк построили для заграничных инженеров – с одним из таких, с шарлатаном от науки, из Ливерпуля в Россию прибыл ваш покорный слуга, мелкий бес. Сразу дела у помещика разладились – кто-то воровал, кто-то спивался, кто-то убивал, а иные вешались. И горести творилось не только в особняке или на заводике – среди крепостных тоже, да и в барской усадьбе. Помещик же входил в масонскую ложу, через масонов нашел он подлинного мага.

Маг раскусил, кто я есть и что я силен. Значит – в ад меня пока не затолкнуть, лишь разозлить. Задумал он тогда меня здесь заточить – и для начала расписал все стены комнаты, где сам жительствовал, закорючками, намалевал мой якобы портрет да провел обряд. Далее «портрет» маг завесил ковром, стал приглашать к себе в комнату гостей по одному. Сперва, конечно, увидав закорючки, люди охали, ну а я-то… Дело в том, что мы, мелкие бесы, очень любознательны – и если видим нечто непонятное, интересуемся. Сидя у вас на плечах, мы книги охотно читаем и картинки в них разглядываем. Вот и я бегал по стенам, дивился и, разумеется, под ковер полез – тут же меня точно ручищи схватили, заломали, кандалов навесили, – так в клетку и попал, одни глаза от меня на волюшке остались.

Кстати говоря, я вовсе не страшный, уж точно не эдакой, как на «портрете», – я симпатичный, маленький и скорее серый, чем черный, с изумительными розовыми ушками и пятачком, с нежными, без когтей, лапками. И меня, такого пусечку, закрутили пентаклем! Сами знаете! И прекрасно знаете, чем маг закрыл мне рот, – люди очень жестокие и несправедливые существа! Заставили меня стоять на локтях, с ногами у ушей и корешком во рту аж два века кряду! А то, что я испражнялся на череп, означало, что мог я только в мир мертвых, в ад то бишь, о помощи кричать. Говорю им, братцы, бесы, черти да демоны, ежели вырветесь из ада, спасите, освободите, но… Просто в аду все за себя, никогда за просто так не помогут, тем более мелкому бесу, и маг это знал!

Затем стены той комнаты обили деревом, затем Наполеон случился, и погиб на войне молодой помещик. Его наследников повозки на паровом двигателе не интересовали, и продали они дом. С тех пор много собственников сменилось. Чего только не устраивали в темно-красном доме: пансион благородных девиц, казармы, склады, постоялый двор с трактиром, доходный дом… Все эти предприятия просуществовали до смешного недолго, и не я тому виной – я тихо сидел в заточении, спрятанный от мира за досками, незрячий, безвредный и оттого весьма злой. Вокруг менялась жизнь – одно строили, иное рушили, сгорела и усадебка того молодого помещика. Каждому, кто задумывал снести темно-красный дом, являлся в кошмарах маг и запрещал это делать, – такое он заклятие наложил. Даже икону над входом в дом повесили, аккурат перед революцией…