Три

Все это становилось уже слишком для меня. Я чувствовала, что пастор Лен все больше поворачивается спиной к своему подлинному внутреннему кругу в пользу таких людей, как этот Монти. Я уже рассказывала вам о нем, Элспет? Не могу припомнить. Короче, он был одним из первых ротозеев, кто решил тут остаться, — он приехал в округ Саннах вскоре после того, как пастор Лен вернулся с конференции в Хьюстоне. Через несколько дней он уже повсюду таскался за пастором Леном, преданно глядя на него, словно бродячая собачка, которую только что покормили. Мне он с самого начала не понравился, и я это сейчас говорю не из-за того, что он сделал с бедным Бобби. Было в нем что-то такое, хитрость какая-то, и это было не только мое мнение.

— У этого парня такой вид, что его не помешало бы хорошенько поскрести, — все время говорила Стефани.

У него руки были все в татуировках — причем некоторые из них казались мне не совсем христианскими, — да и волосы давно нужно было подстричь. Он выглядел наподобие одного из сатанистов, как их иногда показывает «Инквайерер».

После того как приехал Монти, Джим, похоже, оказался не в фаворе у пастора Лена. Конечно, пастор Лен иногда вытаскивал его в церковь по воскресеньям, и я знаю, что он не отказался от мысли организовывать платные экскурсии в дом Пэм, но б ольшую часть времени Джим просто сидел дома и пил до одури.

Пастор Лен попросил кузена Стефани, Билли, оценить кое-какие строительные работы, которые он наметил, чтобы привести ранчо в порядок, и Билли рассказал нам, что складывается впечатление, будто люди приезжают туда постоянно. Если не знать, сказал он, то с виду можно подумать, что там обосновалась одна из коммун хиппи.

За эти недели, Элспет, у меня было много бессонных ночей. Не могу вам передать, как я страдала. То, что пастор Лен говорил обо всех этих знаках… это казалось таким правдоподобным, и все же… У меня просто в голове не укладывалось, чтобы Памэла, эта вечно неряшливо одетая старая Памэла, была пророком.

Я все уши прожужжала Лорну об этом.

— Реба, — сказал он мне, — ты сама знаешь, что ты добропорядочная христианка и Иисус спасет тебя, что бы ни случилось. Если ты не хочешь больше ходить в церковь к пастору Лену, то, может, сам Господь подсказывает тебе не делать этого.

Стефани чувствовала то же самое, что и я, но отделиться было не так просто. По крайней мере, в такой общине, как наша. Думаю, можно сказать, что я просто ждала удобного момента.

Мы со Стефани переживали, что Кендра будет не способна совладать со всеми вновь прибывающими ротозеями, поэтому решили, что, хотя сами мы и не согласны со всем тем, что пастор Лен делает в последнее время, все равно будет правильно, если мы поедем туда и посмотрим, как она там справляется. Мы планировали сделать это на уик-энд, однако в пятницу всплыла эта история насчет любовницы пастора Лена. Стефани, как только узнала об этом, сразу пришла ко мне и принесла с собой выпуск «Инквайерер». Все это было прямо на первой странице: «Грязные любовные похождения проповедника конца света». На фотографиях была крупная женщина в красных брюках и плотно облегающем топе, но изображение было настолько крупнозернистым, что было невозможно понять, загорелая она, чернокожая или одна из этих латиносок. Сначала я не поверила во всю эту историю. Я была твердо убеждена, что, даже после того как он впустил в себя дьявола, где-то в нем все равно должен оставаться настоящий пастор Лен — хороший человек, который пятнадцать лет стоял во главе нашей церкви. Я отказывалась верить тому, что всех нас столько лет водили за нос. К тому же, как я сразу сказала Стефани, где, скажите, он мог находить время для того, чтобы путаться с падшими женщинами? За всеми занятиями у него времени едва хватало на сон.

В общем, когда мы со Стефани уже заканчивали разговор, на дорожке к дому появился не кто иной, как пастор Лен собственной персоной. Сердце у меня оборвалось, когда я увидела вместе с ним этого Монти.

— Реба, — первым делом сказал пастор Лен, как только вошел через нашу обтянутую сеткой дверь, — Кендра у вас?

Я ответила, что не видела ее.

Монти уселся прямо на стол и, не спрашивая разрешения, налил себе стакан чая со льдом. Глаза Стефани возмущенно сузились, но он не обращал на нее никакого внимания.

— Пропали все вещи Кендры, — сказал пастор Лен. — И собака тоже. Она вам ничего не говорила, Реба? Насчет того, куда она могла поехать? Я связался с ее братом из Остина, но он сказал, что не видел ее.

Я сказала ему, что у меня даже догадок нет, куда она могла поехать, и Стефани повторила то же самое. Хотелось мне еще добавить, что лично я не виню ее за то, что она сбежала, после того как все эти посторонние люди оккупировали ее дом.

— Возможно, это даже к лучшему, — сказал он. — Мы с Кендрой… у нас были определенные разногласия относительно роли Иисуса в нашей жизни.

— Аминь, — сказал Монти, хотя мне это показалось совершенно неуместным.

Стефани попыталась спрятать номер «Инквайерер», который держала в руках, но пастор Лен заметил это.