Читаем Три апельсина (Итальянские народные сказки) полностью

      Пускай королевич гонится за оленем. Останемся возле Розалинды. Вот она проснулась и увидела, что лицо её прикрыто шёлковым платком, а кругом никого нет. Удивилась Розалинда, спрятала платок и снова отправилась искать дорогу. 

      Искала она её не день, не два и, наконец, нашла. Дорога привела её прямёхонько ко дворцу. Девушка немножко оробела — никогда раньше не приходилось ей бывать в королевском дворце. Но что было делать? Она так устала и проголодалась! Поэтому девушка тихонько постучала в чугунные ворота. 

      Сам король поспешил ей навстречу, взял за руку и, как дорогую гостью, повёл во дворец. 

      Три дня Розалинда прожила во дворце и так полюбилась старому королю, что он принялся её упрашивать: 

      — Останься со мной, дитя. Вот уже год, как пропала моя дочь. Ей было бы сейчас столько лет, сколько тебе. Когда я слышу твой звонкий смех, мне кажется, что она вернулась, и горе не так терзает моё сердце. 

      Розалинда спросила: 

      — Что же случилось с вашей дочерью? 

      Король, вздыхая, рассказал ей, как год назад явился во дворец какой-то старик и попросил у короля пристанища. Король не отказал старику и велел придворным обращаться с ним, как со знатным гостем. Но старику этого показалось мало. Он захотел примерить королевскую корону. Разумеется, король не позволил, ведь корона не старая шляпа. Тогда старик сказал: «Так не будет у тебя ни короны, ни дочери!» В тот же день старик исчез, а с ним исчезла и единственная дочь короля. Сколько её ни искали, так и не нашли. 

      Розалинда выслушала эту печальную историю и подумала: «Мой отец вернётся ещё не скоро, так что некому обо мне беспокоиться. Любимую куклу я потеряла в лесу. Значит, дома меня ждут только ворчливые няньки. Ну и пусть себе ждут! А этому старому королю я помогу хоть ненадолго забыть горе». 

      И она осталась. 

      Розалинда пела королю песенки или рассказывала смешные истории, чтобы позабавить его. А когда король занимался своими королевскими делами или спал — а поспать он любил, — девушка гуляла по дворцовым садам. Однажды она забрела в самый глухой угол старого парка, к полуразрушенному пруду. Над прудом стояла башня, закрытая на семь ржавых засовов. Неровные камни, из которых она была сложена, обросли диким мохом и лишайником. 

      Розалинда села у пруда и принялась смотреть, как паук плетёт паутину у двери в башню. Паук работал усердно. Не прошло и часу, а уже вся дверь была заткана серебристой частой сетью — ни комар, ни мошка не пролетит. Подивилась Розалинда мастерству восьминогого ткача и вернулась во дворец. 

      Пришла она к пруду и на следующий день. Смотрит — паутина вся порвана. 

      «Что за диво, — подумала Розалинда, — видно, кто-то входил в башню. Да нет, не может этого быть». 

      Розалинда просидела у пруда до самого вечера, но кругом было тихо и пусто. Другая девушка ушла бы себе, да и всё тут. Розалинда тоже ушла, но, ступая по траве, расправляла за собой каждый согнутый стебелёк, каждый примятый листик. А на следующее утро трава оказалась притоптанной. Значит, всё-таки сюда кто-то приходил. Вот какая хитрая была Розалинда! 

      На этот раз она и вечером не вернулась во дворец. Спряталась за кустом шиповника и просидела там до самой полночи. Ровно в полночь послышался свист и на берег пруда прилетел дракон. Подполз к двери башни, ударился о землю и превратился в старика. Старик снял с шеи висевший на длинной цепочке золочёный ключик и повёл им по двери слева направо. И вот тяжёлая дверь с семью ржавыми засовами бесшумно распахнулась. Старик вошёл в башню. А бесстрашная Розалинда на цыпочках проскользнула за ним. И только она успела проскользнуть, как дверь так же тихо закрылась. Розалинда притаилась в тёмном углу и стала ждать, что будет дальше. 

      Старик зажёг светильник. Летучие мыши метнулись в стороны. Тут Розалинда увидела, что на соломенной подстилке сидит девушка не старше самой Розалинды. 



      — Что ты мне сегодня скажешь? — спросил волшебник, потому что всякому ясно, что старик был волшебник. 

      Но девушка молчала. 

      — Э, да ведь я забыл отомкнуть твои уста! — воскликнул старик и провёл по губам девушки слева направо золотым ключиком. 

      — Ну, что же ты скажешь? — повторил он. 

      — Нет! — сказала девушка. 

      Волшебник так разозлился, что дважды стукнулся о землю. В первый раз он превратился в дракона, во второй — опять в старика. 

      — Гадкая, непослушная девчонка! — закричал он. — Рано или поздно ты скажешь «да»! 

      — Нет, — сказала девушка. 

      — Ну ладно, ладно, — проворчал волшебник. — Теперь поедим, я и сам порядком проголодался. 

      Он топнул ногой, и на этом месте появился столик, уставленный яствами и напитками. Старик и девушка принялись за еду. 

      У Розалинды в тёмном углу просто слюнки потекли, она ведь тоже целый день ничего не ела. 

      Наевшись, старик сказал: 

      — После сытной еды меня всегда в сон клонит. Женщины любят поболтать. Если говорить не с кем, они разговаривают сами с собой. Поэтому я не стану сейчас замыкать тебе уста. Болтай, пока я сплю. Но, чтобы ты не убежала, я замкну тебе руки и ноги. 

Перейти на страницу:

Похожие книги

Илья Муромец
Илья Муромец

Вот уже четыре года, как Илья Муромец брошен в глубокий погреб по приказу Владимира Красно Солнышко. Не раз успел пожалеть Великий Князь о том, что в минуту гнева послушался дурных советчиков и заточил в подземной тюрьме Первого Богатыря Русской земли. Дружина и киевское войско от такой обиды разъехались по домам, богатыри и вовсе из княжьей воли ушли. Всей воинской силы в Киеве — дружинная молодежь да порубежные воины. А на границах уже собирается гроза — в степи появился новый хакан Калин, впервые объединивший под своей рукой все печенежские орды. Невиданное войско собрал степной царь и теперь идет на Русь войной, угрожая стереть с лица земли города, вырубить всех, не щадя ни старого, ни малого. Забыв гордость, князь кланяется богатырю, просит выйти из поруба и встать за Русскую землю, не помня старых обид...В новой повести Ивана Кошкина русские витязи предстают с несколько неожиданной стороны, но тут уж ничего не поделаешь — подлинные былины сильно отличаются от тех пересказов, что знакомы нам с детства. Необыкновенные люди с обыкновенными страстями, богатыри Заставы и воины княжеских дружин живут своими жизнями, их судьбы несхожи. Кто-то ищет чести, кто-то — высоких мест, кто-то — богатства. Как ответят они на отчаянный призыв Русской земли? Придут ли на помощь Киеву?

Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Боевики / Детективы / Сказки народов мира
Подарок тролля
Подарок тролля

Тролли и эльфы, злые колдуны и добрые волшебники, домовые и черти… Когда-то давным-давно в Скандинавии верили, что эти существа живут в дремучих лесах, туманных фьордах и встреча с ними может изменить судьбу человека. Об этом слагалось множество удивительных волшебных историй, которые остались в фольклоре Швеции, Финляндии, Дании, Норвегии, Исландии. Писателям этих стран оставалось только их собрать и написать свои, литературные сказки.Впервые под одной обложкой издаются сказки, написанные в разных странах в разные времена. Сказкам Ганса Христиана Андерсена, Сакариаса Топелиуса, Эльсе Бесков полтора века, сказки Астрид Линдгрен и Туве Янссон уже успели стать классикой, и постепенно находят своих читателей произведения молодых писателей Исландии.«Подарок тролля» — сказки, которые можно читать круглый год, и с особенным удовольствием под Рождество!

Адальстейн Аусберг Сигюрдссон , Астрид Линдгрен , Йерген Ингебертсен Му , Йерген Ингебретсен Му , Сельма Оттилия Ловиса Лагерлеф , Сигрид Унсет , Сигюрдссон Аусберг Адальстейн , Ханс Кристиан Андерсен , Хелена Нюблум

Зарубежная литература для детей / Сказки народов мира / Прочая детская литература / Сказки / Книги Для Детей
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза