Читаем Три апельсина (Итальянские народные сказки) полностью

      Жил в одном королевстве на юге Италии король. Был у него единственный сын, стройный, как кипарис, ловкий и сильный, как молодой лев, красивый, как месяц на небе. Больше всего на свете любил он охоту. 

      Вот однажды прослышал он, что на западе Италии, за десятью горами, за десятью долами, за девятью лесами в десятом лесу живёт белый олень. Взял королевич своих егерей и поскакал на дальнюю охоту. 

      Два месяца пропадал королевич, а когда вернулся, то король, его родной отец, не узнал своего сына. Злой недуг вселился в королевича и с каждым днём подтачивал его силы. Королевич не ел, не пил. Целыми днями он лежал на своей раззолоченной кровати и тяжело вздыхал. 

      Король расспрашивал егерей королевича, не случилось ли с ним чего в пути. Но те ничего не знали. Они лишь сказали, что королевич ускакал от них за белым оленем, а вернулся только к вечеру, опечаленный и без добычи. 

      — О пресвятая Мадонна! — воскликнул король. — Так убиваться из-за какой-то лесной твари! 

      Король пустился на хитрость. Он приказал поймать и доставить во дворец оленя из ближнего леса. Тайком ото всех он собственноручно выкрасил этого оленя самой белой краской, какая только нашлась в королевстве. Потом выпустил его в дворцовый парк и побежал к сыну. 

      — Сын мой, вставай скорее, иди в парк и ты увидишь то, к чему рвётся твоя душа. 

      Королевич вскочил с кровати и, шатаясь от слабости, выбежал в парк. Когда он издали увидел белого оленя, стон вырвался из его груди. Что ему олень, если он по собственной вине потерял прекрасную девушку и своё сердце! 

      С этого часа королевичу стало совсем плохо. Жизнь его таяла, как тоненькая свечка. Все доктора королевства уже сидели в дворцовой темнице, потому что ни один из. них не мог вылечить королевича. 

      И вот в это горестное время дошла до короля весть о мудрой Розалинде, спасшей двух королевских дочерей. Король снарядил послов, снабдил их на всякий случай железной перчаткой и отправил за Розалиндой. 

      — Что за несчастье! — сказал, всплеснув руками, названый отец Розалинды. — Видно, все короли решили по очереди показывать, какого покроя у них перчатки! Беспокойное дело быть твоим отцом, дорогая Розалинда. 

      — Вспомните, как вы сами горевали по дочери, — ответила девушка, — и не удерживайте меня. 

      И Розалинда отправилась с послами. Дорогой они рассказали ей всё, что знали о болезни королевича. Тут Розалинда задумалась: ведь лес, где охотился королевич, был тот самый, в котором она сама заблудилась. 

      — А как зовут королевича? — спросила она у послов. 

      Послы ответили: 

      — Королевича зовут Габриэль-Джованни-Марчелло-Альфонсо-Пьетро-Чезаре-Антонио-Карло-Марио-Доменико-Паоло-Джузеппе. 

      Розалинда украдкой вытащила из-за корсажа шёлковый платок, тот самый, которым кто-то неведомый прикрыл ей лицо в лесу. Она взглянула на платок и увидела, что по краю его были вышиты буквы: 

      Г. Д. М. А. П. Ч. А. К. М. Д. П. Д. 

      Розалинда тихонько усмехнулась. 

      Ехали, ехали послы с Розалиндой и, наконец, приехали. 

      Розалинду ввели в покои королевича. Сердце доброй девушки преисполнилось жалости, потому что королевич, такой молодой и такой красивый, был уже совсем близок к могиле. Он лежал закрыв глаза, словно мёртвый, и только по неровному дыханию можно было догадаться, что в нём ещё теплится жизнь. 

      — Откройте глаза, дорогой королевич, если хотите стать снова сильным и здоровым, — сказала Розалинда. 

      — Я не хочу открывать глаза, — ответил королевич. — Дай мне умереть спокойно. 

      — Не дам, — сказала Розалинда, — прежде чем вы не взглянете на то, что я держу в руке. — И она вынула из-за корсажа тот самый платок. 

      Но королевич даже не пошевельнулся. 



      Тут Розалинда лукаво сказала: 

      — Отгадайте, дорогой королевич, что это: вчера твоё, сегодня моё, а завтра станет ничьим или нашим. 

      Как ни болен был королевич, а любопытство одолело его. Поэтому он приоткрыл один глаз. И что же он увидел? Свой шёлковый платок. Этим платком он прикрыл в дальнем лесу лицо спящей красавицы, которой он любовался одно мгновение, а потерял навеки. 

      Тут королевич открыл второй глаз и увидел ту, по ком томилось его сердце. Глаза у него заблестели, как у здорового. 

      Розалинда сказала: 

      — Теперь вы разгадали загадку и вам надо отдохнуть. Закройте глаза. 

      — Я не хочу закрывать глаза, — воскликнул королевич, — я боюсь, что опять потеряю тебя! Но я с удовольствием поел бы чего-нибудь, например крепкого бульона. 

      С этой минуты Розалинда только и делала, что кормила королевича бульоном. По приказанию счастливого короля во дворцовой кухне всё время варили бульон. За три дня его сварили столько, что во всём королевстве вздорожало мясо. 

      Вскоре королевич совсем выздоровел и стал просить отца готовить всё к свадебному пиру. 

      Во все края полетела весть, что прекрасная Розалинда выходит замуж за королевича. Первым на свадьбу прибыл родной отец Розалинды. Он как раз вернулся из заморских стран и привёз любимой дочери подарок, который она просила, — чудо-птицу — говорящего попугая. Подарок пришёлся как нельзя кстати — всё равно надо было что-то дарить на свадьбу. 

Перейти на страницу:

Похожие книги

Илья Муромец
Илья Муромец

Вот уже четыре года, как Илья Муромец брошен в глубокий погреб по приказу Владимира Красно Солнышко. Не раз успел пожалеть Великий Князь о том, что в минуту гнева послушался дурных советчиков и заточил в подземной тюрьме Первого Богатыря Русской земли. Дружина и киевское войско от такой обиды разъехались по домам, богатыри и вовсе из княжьей воли ушли. Всей воинской силы в Киеве — дружинная молодежь да порубежные воины. А на границах уже собирается гроза — в степи появился новый хакан Калин, впервые объединивший под своей рукой все печенежские орды. Невиданное войско собрал степной царь и теперь идет на Русь войной, угрожая стереть с лица земли города, вырубить всех, не щадя ни старого, ни малого. Забыв гордость, князь кланяется богатырю, просит выйти из поруба и встать за Русскую землю, не помня старых обид...В новой повести Ивана Кошкина русские витязи предстают с несколько неожиданной стороны, но тут уж ничего не поделаешь — подлинные былины сильно отличаются от тех пересказов, что знакомы нам с детства. Необыкновенные люди с обыкновенными страстями, богатыри Заставы и воины княжеских дружин живут своими жизнями, их судьбы несхожи. Кто-то ищет чести, кто-то — высоких мест, кто-то — богатства. Как ответят они на отчаянный призыв Русской земли? Придут ли на помощь Киеву?

Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов

Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Боевики / Детективы / Сказки народов мира
Подарок тролля
Подарок тролля

Тролли и эльфы, злые колдуны и добрые волшебники, домовые и черти… Когда-то давным-давно в Скандинавии верили, что эти существа живут в дремучих лесах, туманных фьордах и встреча с ними может изменить судьбу человека. Об этом слагалось множество удивительных волшебных историй, которые остались в фольклоре Швеции, Финляндии, Дании, Норвегии, Исландии. Писателям этих стран оставалось только их собрать и написать свои, литературные сказки.Впервые под одной обложкой издаются сказки, написанные в разных странах в разные времена. Сказкам Ганса Христиана Андерсена, Сакариаса Топелиуса, Эльсе Бесков полтора века, сказки Астрид Линдгрен и Туве Янссон уже успели стать классикой, и постепенно находят своих читателей произведения молодых писателей Исландии.«Подарок тролля» — сказки, которые можно читать круглый год, и с особенным удовольствием под Рождество!

Адальстейн Аусберг Сигюрдссон , Астрид Линдгрен , Йерген Ингебертсен Му , Йерген Ингебретсен Му , Сельма Оттилия Ловиса Лагерлеф , Сигрид Унсет , Сигюрдссон Аусберг Адальстейн , Ханс Кристиан Андерсен , Хелена Нюблум

Зарубежная литература для детей / Сказки народов мира / Прочая детская литература / Сказки / Книги Для Детей
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза