Три блудных сына

– Не сомневайся, братишка, и не думай. Когда такие, как мы, думать начинают, они из окон бросаются или в психушке подыхают. А кто социализм строить будет?! Лучше давай-ка еще по стакану, а тетка нам яичницы с салом сообразит…

Глава 6

– Только бы не Клим, только бы не Клим, – привычно повторял Изя, подходя к зданию НКВД на Лубянке. Хотя, если честно признаться, лукавил чекист, сам себя обманывал.

Страшная, переполненная ужасом пропасть возникла в душе Маузера после «дела» Блаженной.

Легче становилось только в присутствии тех, кто был сопричастен к «изъятию»: с ними можно было поговорить о ней, с болезненным любопытством заглянуть в глаза – а нет ли у каждого своей, личной пропасти? Потом – обязательно принималось внутрь «лекарство Клима», немного, но… возникала потребность. Словом, мысль о генеральском коньяке не вызывала прежнего омерзения.

Изя развернул при входе удостоверение, назвал причину визита, подождал, пока часовой созвонится с нужным кабинетом и получит приказ пропустить провинциального сотрудника. Он не обижался, когда мимо него в дверь-«вертушку» пробегали рядовые, отделенные, старшины – порядок есть порядок. Наконец его пропустили, и строгая тишина знакомых коридоров успокоила, укрепила сознание собственной значимости. Власть! Здесь живет настоящая, а не парадная власть; недаром звания в госбезопасности на две-три ступеньки превышают армейские. Это – официально, а в жизни, пожалуй, и побольше…

Но где же Клим? Ему давно пора выпрыгнуть и орать свои похабные фамильярности. Маузер чуть было не остановил пробегавшего мимо сотрудника, но вовремя спохватился, обругав себя последними словами. А вдруг Клим «исчез»? Об исчезнувших спрашивать не положено…

Проходя мимо кабинета старшего майора Собакина, он скосил глаза на табличку и похолодел: на ее месте выделялся пустой прямоугольник. Исчез Клим, скотина, и тем подставил старого друга! Так вот чем объясняется срочный вызов в Москву! Пожалуй, могут и не выпустить… у Изи от страха подкосились ноги.

– Вам плохо, товарищ? – раздался рядом участливый голос.

Изя поднял голову, и сердце его остановилось: в петлицах вопрошавшего сияли золотом четыре звезды. Впрочем, остановилось сердце, или нет, а когда спрашивает начальник спецотдела Главного Управления Госбезопасности НКВД Глеб Иванович Бокий[150], отвечать надо.

– Никак нет, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга!

– А! – обрадовался Бокий. – Товарищ Маузер! Это я вас вызвал в Москву. Пройдемте-ка в мой кабинет, там будет удобно. Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи врача?

– Так точно, товарищ комиссар госбезопасности второго ранга!

Интеллигентное, утонченно-красивое лицо Бокия тронула чуть заметная брезгливая гримаса.

– В моем отделе, к которому вы, Изя Гадович, временно прикомандированы, принято обращаться друг к другу по имени-отчеству и без званий. Привыкайте.

– Слушаюсь, Глеб Иванович!

– Да уж постарайтесь, сделайте милость. Вот сюда, пожалуйста, в эту дверь… садитесь в кресло. Вам удобно? Сейчас принесут чаю… вы предпочитаете китайский, я знаю.

Маузер, сраженный радушием великого человека, беспомощно хлопал глазами, не в силах сказать ни слова. Его имя-отчество Бокий выговорил естественно, без всякой иронии – одним этим он навсегда купил душу простого рязанского чекиста.

– Я вас вызвал, Изя Гадович, в связи с делом Блаженной. Должен вам попенять: с ее арестом вы поторопились, поторопились. Надо было установить наблюдение, сообщить в Москву и ждать указаний. Ведь вокруг этой женщины происходило столько удивительного, необычного… вам не приходило в голову, что все это можно использовать?

– Она своей святостью мешала колхозному движению! – выпалил Маузер и покраснел. – То есть, я хотел сказать, мнимой святостью…

«Глуп, – подумал Бокий с досадой. – Безнадежно глуп. Все дело провалит».

– Но ведь можно же поместить ее в лабораторию, изучать…

«Не так уж и глуп; скорее то, что в народе называется словом «придурок». При Собакине был чем-то вроде любимого шута… любопытно, любопытно… – настроение Бокия немного улучшилось.

– Можно использовать, если не слишком перенапрягать его мозги…»

– Подобные объекты, – сказал он вслух, – надо изучать в естественной обстановке, иначе они сворачиваются и на контакт не идут. Не помогают даже… э… специальные методы. Но это к нашему делу не относится. Вот вы, Изя Гадович, тоже подверглись воздействию Блаженной, но сохранили рассудок, поэтому вам поручается специальная операция по установлению с ней контакта. Поедете в лазарет Бутырской тюрьмы, поговорите с Блаженной, успокоите. Важно, чтобы она вам поверила. Можете прибегать к любым обещаниям, но помните: лично ей ничего не нужно. Обещайте облагодетельствовать ее знакомых попов, ее почитательниц, ну, на месте сориентируетесь. Вопросы?

– А кто еще… подвергся?

– Друг ваш, старший майор Клим Собакин. Сошел с ума, сейчас находится в лечебнице; врачи говорят – безнадежен. Ходит по коридорам с вытянутыми руками и повторяет: «Легкая какая, легкая какая…» Вам понятно, о чем это он?

– Да…

– Э, да вы, похоже, боитесь ее?