Три богатыря 3 (СИ)

— Сделаю, мастер Крап! — отозвался молодой магик и, не переставая формировать Воздушные кулаки, кинулся к валяющемуся без сознания волшебнику.

Стража теснила зомби в огонь…

Муром, рыча от боли, орудовал своим плугом, не давая химерам выбраться из огня…

Добрыня яростно крушил черепа зомби, которые разлетались словно глиняные кувшины, даже несмотря на защитные костяные наросты…

Мастер Крап хлебал одно зелье манны за другим и практически вслепую бил Воздушными копьями, отбрасывая паникующих химер в самое пекло пассажа.

Мастер Крап чувствовал, что ещё немного и он выжжет свой источник, но не мог остановиться — он поймал слияние со стихией, и Воздух слушался его с полуслова, подсказывая где будет предпринята очередная попытка прорыва…

А молодой маг Трени, не забывая посылать Воздушные кулаки в подозрительные места полыхающего пассажа, пытался привести в чувство мастера Фунда.

И все бы ничего, но огонь, сожрав все, что можно было в пассаже Буковского, начинал… утихать.

И молодой маг Трени решился на отчаянный шаг.

— Простите, мастер Фунд, — прошептал магик и, положив руку на грудь пожилому уже огневику, выпустил ослабленный Воздушный кулак.

Мастера Фунда выгнуло дугой, он страшно захрипел, и Фунди вдарил ещё одним Воздушным кулаком.

— Убью… — прошептал пожилой маг, открывая глаза.

— Мастер Фунд, это они! — Трени, отчаянно труся, и не в силах оторвать взгляда от огня, полыхающего в глазах мага, показал на затухающий пассаж.

— Они? — недоверчиво прищурился маг.

— Огонь гаснет, — Трени почувствовал, что сейчас самый лучший момент, чтобы перевести внимание огневика со свой персоны на нежить. — Там три химеры, они пытаются вырваться!

— Огонь… — маг перевел взгляд на затухающий пассаж, — будет… — в следующий момент он оказался на ногах и вскинул руки, —… гореть!

Фигура мастера Фунда окуталась пламенем, а пассаж вспыхнул словно спичка.

— Жги! — радостно крикнул Трени, испытывая нешуточное облегчение от того, что ему удалось и привести огневика в чувство и выполнить просьбу мастера Крапа.

— Жги! — прохрипел мастер Крап, падая на одно колено и посылая в стену огня последнее Воздушное копье.

— Жги! — по строю стражников прокатился яростный крик.

И только один Добрыня горестно закричал:

— Муро-ом!!!

Кранк!

Звук лопнувшей костяной скорлупы был слышен даже на пристани.

Кранк! Кранк!

— Да! — заревела стража, с новыми силами круша зараженных и загоняя зомби в огонь. — Да!!!

— Не-е-ет! — прорычал Добрыня и, окутавшись щитами, бросился в пекло.

— Хватит! — выдохнул мастер Крап, с трудом удерживаясь в сознании. — Фунд, хватит! Трени, останови его иначе он выжжет себе источник!

— Простите мастер Фунд, — прошептал Трени и шагнув за спину полыхающему огнем магу, прикоснулся к его голове. — Воздушный кулак!

Огневик, получив магическую плюху, дернулся и тут же обмяк, повалившись в объятья Трени.

— Он меня убьет, — прошептал молодой воздушник, бережно укладывая мастера на пристань.

— Лучше быть сожженным в пепел, чем обратиться в такое, — мастер Фунд уселся прямо на землю и дрожащими руками потянулся за восстанавливающими зельями.

— Сомнительное утешение, — проворчал Трени, приподнимая голову мастеру Фунду и аккуратно вливая в приоткрытой рот зелье маны. — Что дальше, мастер?

— Сержант! — старший воздушник попытался подняться на ноги, но его так закружило, что он плюнул на все и остался сидеть на земле. — Выдвигаемся к магистрату!

— Есть, — отозвался стражник, не отрывая взгляда от огня, жадно пожирающего остатки пассажа. — Как быть с… богатырями? Может им надо как-то помочь?

— Что-то мне подсказывает, — воздушник устало махнул рукой. — Что это они нам помогут…

— Но там такой жар, не выжить никому. Даже…

Договорить сержант не успел.

Огонь испугано брызнул в стороны, и из горящего пассажа вывалились две обгоревшие фигуры.

— Илюш, ты как⁈ — Добрыня встряхнулся, избавляясь от местами оплавленной гранитной брони. — Илюш⁈

— Норма, — прохрипел Муром обожженными губами, — доспех, сволочь, жжется.

— Один момент!

И Добрыня, не обращая внимания на ожоги и появляющиеся на руках волдыри, принялся срывать с друга расплавленную броню.

— Ох хорошо, — прохрипел Илья, помогая Добрыне по мере возможности. — Ох, хорошо…

— Так как, брат? — в глазах Добрыни стояли слезы.

— Да что мне будет, — отмахнулся Муром. — Но Горынычу я однозначно должен. Горынычу и тебе, брат.

— Сопротивление огню? — смекнул Добрыня. — Ну и гад же ты, Илюша! Чего раньше не сказал⁈

— А я разве не говорил? — удивился Муром. — Ну там, Истинная кровь, сотка к Выносливости?

— Не говорил, — Добрыня чудом удержался, чтобы не врезать другу. — Какое хоть сопротивление?

— Пятьдесят процентов, — Муром улыбнулся обожженными губами. — Как в баньку сходил.

— Как в баньку? — скрипнул зубами Добрыня и в сердцах махнул обожженной рукой. — А… Бог с тобой! Я-то ещё думаю, почему ты так бодро ковыляешь, да ещё и со мной силой делишься!

— Без тебя, Добрынь, я бы превратился в уголек, — Муром покачал головой. — Та тварь намертво вцепилась мне в ногу. Так что спасибо тебе, брат.