Три часа между рейсами

Дверь кабинета нерешительно приоткрылась и тут же закрылась вновь. Никто в приемную не вышел, но Пэт подобрался, готовясь к действиям. Представляя в своем лице — пусть даже неофициально — четвертую по доходности отрасль национальной экономики, он не позволит кучке яйцеголовых смотреть на него свысока. Сам он гранит науки не грыз, но еще в ранней юности повидал изнутри эту кухню, подрабатывая на посылках при студенческом клубе Пенсильванского университета. При воспоминании об этом он исполнился чувства собственного превосходства, придя к выводу, что этот свежеиспеченный университетишко не годится Пенсильванскому и в подметки.

Дверь отворилась, в приемную выскочил молодой человек — охваченный смятением, с бусинками пота на лбу, — шмыгнул мимо Пэта и исчез. Следом в дверном проеме показался невозмутимый мистер Дулан.

— Заходите, мистер Хобби, — пригласил он.

А чего тут бояться? Мысли о славном пенсильванском прошлом окрыляли Пэта, когда он входил в кабинет. И в тот самый момент, когда он чувствовал себя на высоте положения, его посетила идея…

— …и таким образом получится фильм, основанный на реальных событиях, — закруглился он пять минут спустя.

Декан Уискит, высокий мужчина с бледным лицом и слуховым аппаратом в ухе, кажется, уловил суть идеи — оставалось добиться его одобрения. И Пэт взял быка за рога.

— Это будет в русле новейших веяний, — объявил он. — То, что мы называем злобой дня. Вы же не отрицаете, что парнишка, только что отсюда выскочивший, был уличен в краже часов?

Все члены факультетского совета, за исключением Дулана, дружно обменялись взглядами, но никто из них не издал ни звука.

— Стало быть, это факт! — торжествующе заключил Пэт. — И вы можете довести его до газетных репортеров. Но мы… мы ввернем сюда новый сюжетный ход. В фильме мы изобразим дело так, что он крадет часы для того, чтобы помочь своему младшему брату. А его младший брат — ключевой игрок футбольной команды! Нападающий от Бога! На эту роль мы, возможно, привлечем Тайрона Пауэра,[170] но здесь понадобится дублер из числа игроков вашей команды.

Сделав паузу, Пэт попытался мыслить в национальном масштабе:

— Само собой, картина будет демонстрироваться и в южных штатах, так что хотя бы один из ваших главных игроков должен быть белым.

По совещательному залу прошел беспокойный шорох, и мистер Дулан поспешил на помощь оратору.

— А что, неплохая идея, — сказал он.

— Это омерзительно! — взорвался декан Уискит. — Это…

Лицо Дулана окаменело.

— Погодите, — промолвил он. — Давайте разберемся, кто здесь кому делает одолжение. Предлагаю спокойно выслушать представителя киностудии.

Секретарша декана, перед тем покинувшая кабинет, чтобы ответить на звонок в приемной, теперь вернулась и что-то прошептала на ухо шефу. Последний заметно вздрогнул.

— Минуточку, мистер Дулан, — сказал он и обратился к почтенному собранию: — Проктор только что сообщил о дисциплинарном нарушении на территории кампуса, притом что он не может в законном порядке взять под стражу нарушителя. Может, сначала решим этот вопрос? А после мы вернемся к этой… — он в упор взглянул на мистера Дулана, — этой на редкость нелепой идее.

Повинуясь его кивку, секретарша открыла дверь.

При виде проктора Пэт невольно вспомнил старые времена и увитые плющом здания пенсильванского кампуса, подумав: «Эти прокторы всюду одинаковы — свирепые хищники, цепные псы в цивильных костюмах».

— Джентльмены! — обратился к собранию проктор, разбавив свой рык подобающей ситуации почтительной ноткой. — Это случай, который не поддается объяснению и оправданию. — Он обескураженно покачал головой, прежде чем продолжить: — Я понимаю, что здесь нечисто, но у меня никак оно не стыкуется. Посему передаю дело на ваш суд, предъявляя доказательства и нарушителя… Эй, вы, там, заходите!

Когда в кабинет робко вошла Эвелин Ласкаллес, а вслед за ней проктор внес набитую до отказа наволочку от большой подушки и с бряканьем опустил ее на пол, Пэт Хобби снова с тоской вспомнил ползучие плющи на древних пенсильванских стенах. Как бы он хотел сей же миг оказаться там! Больше всего на свете он сейчас хотел именно этого. Вторым по значимости было желание, чтобы широкая спина Дулана, за которой он попытался спрятаться, придвинув к нему свой стул, стала еще на порядок шире.

Но Эвелин Ласкаллес его заметила.

— Вот и вы! — вскричала она с радостным облегчением. — Ах, мистер Хобби, слава богу, что вы здесь! Я никак не могла от них избавиться, и я не могла привезти их к себе домой — мама меня бы на месте убила. И я поехала сюда искать вас, а этот человек остановил меня и стал проверять, что лежит на заднем сиденье!

— Что там в мешке? — строго спросил декан Уискит. — Бомбы? Или что похуже?