Три часа на выяснение истины

— Х-хорошо, — улыбнулся Евгений Александрович и подумал, что его скорей заставят отречься от Настеньки, чем он выбросит наган и сотню патронов к нему, которые он выкрал из квартиры одинокого старика, часто вызывавшего «Скорую помощь». Это было несколько лет назад, тогда Евгений Александрович в поисках старого золота еще не брезговал дежурствами на «скорой помощи», смысл которых заключался в том, чтобы установить, у кого есть ценное старинное рыжье. У таких пациентов тут же фиксировались плохие зубы, с улыбкой назначался день приема, а когда человек приходил в поликлинику, Евгений Александрович пускал в ход свое обаяние и профессиональное мастерство.

Своему отцу Евгений Александрович написал, что на старые «Жигули», которые отец помог ему купить сразу после окончания медицинского училища, на обочине наехал пьяный водитель ЗИЛа и смял их в лепешку. Восстанавливать нет смысла, а без машины он как без рук. Тысяча рублей у него есть, и если бог дал в этом году хороший медосбор, то, может, отец пришлет еще хотя бы четыре тысячи, да Владик поможет. Деньги от отца и брата пришли через десять дней. Евгений Александрович взял отгулы, съездил в Москву, привез видеомагнитофон с десятью кассетами, но прежде, чем демонстрировать их Настеньке, внимательно посмотрел без нее. Три самые непристойные спрятал в гараже, а остальные, от почти невинных до более менее откровенных, показал жене. Несколько дней она была в шоке, даже дулась на него, но потом непонятная ее обида прошла, и Настенька привыкла.

Эдгар Пашутин работал в соседнем городе, который почти вдвое был крупнее, чем тот, где жил Евгений Александрович, в большой, солидной поликлинике, имел официальное разрешение, через его руки золото проходило быстрее и свободней. Ему завидовали многие, но только не Евгений Александрович. Он скорее недолюбливал Пашутина за его излишнюю самоуверенность, которой не обладал сам, и был убежден, что тот рано или поздно кончит плохо.

Евгений Александрович после обеда, когда закончил смену, позвонил Эдгару на работу и сказал, что хочет вернуть долг.

— Приезжай в ресторан к четырем часам, — ответил Эдгар, — заодно обмоем новый мотор на моем драндулете, сегодня пригнал со станции техобслуживания. Между прочим, твоему «Жигулю», хоть он у тебя и новенький, могу дать фору пару километров.

— П-проверим, — улыбнулся Евгений Александрович и, захватив с собой коричневый дипломат с деньгами, поехал к другу.

Эдгар ждал его в «Москвиче» на пятнадцатом километре, почти на середине пути между городами. Евгений Александрович увидел его издалека, притормозил, потянулся к дипломату, хотел выйти, но Пашутин левой рукой из машины показал ему: езжай вперед, и крикнул:

— Фора два километра!

— Ч-чудак! — пробормотал Евгений Александрович, рванул машину с места, поглядывая в зеркальце. Через полминуты «Москвич» превратился в маленькую точку, но потом вдруг неожиданно стал приближаться с непонятной бешеной скоростью.

— Вот это да! — прошептал Евгений Александрович и, сев поудобнее, переключил скорость. Посмотрел на спидометр. Стрелка его, дрожа, приблизилась к цифре 120. Дорога была свободная, но часа два назад прошел дождь, асфальт еще не просох, и Евгений Александрович, вспомнив о близком левом повороте, чуть сбросил газ. Поворот показался через минуту, он был довольно крутой, поэтому правая нога автоматически ослабла. Прямо за поворотом, в нескольких метрах, торцами к дороге лежали друг на друге десятка полтора больших полуметровых труб, за ними виднелся аккуратный барханчик желтой земли, вынутой экскаватором. Водопровод тянут, подумал он, и в это мгновение мимо него, победно сигналя от восторга, таким метеором промчался Эдгар, что у Евгения Александровича создалось впечатление, будто его автомобиль стоит на месте. Он успел посмотреть на спидометр, дал тормоз, потом поднял глаза и ахнул. «Москвич» Эдгара, не вписавшись в поворот, юзом пошел по асфальту, левой стороной на большой скорости ударился о торцы труб, отскочил от них почти к самой дороге, перевернулся и замер с крутящимися вверху колесами.

— Эдгар! — цепенея от ужаса, закричал Евгений Александрович, останавливаясь и пытаясь выскочить из машины. Но в испуге он забыл отстегнуть ремень безопасности и дергался, как пойманный в сетку глухарь, потом больно стукнулся головой о солнцезащитный щиток и откинулся в кресле.

— Что ж ты наделал, Эдгар? — прошептал Евгений Александрович, медленно отстегивая проклятый ремень и с трудом выходя из машины. На дрожащих, ватных ногах он двинулся к «Москвичу», из-под которого в его сторону текло что-то темно-красное. Кровь! — догадался Евгений Александрович, приседая от страха и стараясь понять, откуда она течет. Почти в упор на него смотрели, наверно, еще живые, но уже кроваво-мутные глаза Пашутина, оказавшиеся почти у асфальта, потому что ни лба, ни шапки густых русых волос не было — половину черепа словно кто-то срезал огромной бритвой.