Три часа утра

– Ну, я, видно, уж не дождусь его. Значит, так. Это мята, пусть заварит и на ночь выпьет. С вареньем. Ну, с горчичниками, надеюсь, ясно, что делать. Температуру обязательно померь ему… вроде все. Завтра, может, забегу, спокойной ночи.

После его ухода Стасенька от нечего делать разложила диван-кровать, вытащила из стенного шкафа постель и задумалась, две подушки класть или одну. Положила, в конце концов, одну, но когда проснулась, вторая лежала рядом, под головой спокойно спящего Юлия.

Стасенька почему-то замерла, стараясь не дышать. Ей показалось странным, что она испытывает что-то вроде лёгкого смущения: живя четвертый год в общежитии, она давно привыкла, просыпаясь, то и дело лицезреть рядом с собой спящих вповалку друзей, знакомых, а то и незнакомых чьих-нибудь гостей. Всё это было попросту, по-приятельски, без затей: скажем, о групповом сексе, да и не только групповом, в таких ситуациях и мысли ни у кого не возникало.

Сейчас же она не могла думать ни о чём, кроме того, что он лежит с ней рядом, что они одни в комнате и что рано или поздно он тоже проснётся.

Проснуться ему, впрочем, пришлось раньше, чем она рассчитывала, потому что кто-то начал вдруг целеустремлённо ломиться в дверь.

Юлий открыл глаза и удивлённо приподнялся, увидев Стасеньку.

– Привет, – пробормотал он и с явной неохотой вылез из-под одеяла.

Стасенька проводила его до двери изучающим взглядом и отметила, что Рожнов в таком виде смотрится, пожалуй, эффектнее: он похож на Рэмбо, в смысле, на Сильвестра Сталлоне, а Юлий, в лучшем случае, всего лишь на Чака Норриса, да и то в его ранних фильмах.

Потом до неё дошло: раз к Юлию грохали в дверь, значит, сейчас сюда может войти кто-то посторонний. Стасенька в два счёта оделась и даже простыни с одеялами успела сложить.

Юлий вернулся один.

– Кто там был? – спросила она.

Оказалось, всего-навсего сосед, которому срочно потребовалось поправить здоровье. Юлий вынес ему деньги и стал одеваться.

– Так, – сказала Стасенька, взглянув на часы. – Две пары кончились, две остались. Тактика и самоподготовка.

– Плюнь, – посоветовал Юлий. – Пойдём чай пить.

– Да-а, ты не знаешь, какие у нас все военщики зануды! – пожаловалась Стасенька. – И придиры!

Нет, лично к Стасеньке они относятся, конечно, хорошо. Особенно подполковник Вендерович. Он – молодец, меньше четвёрок ей не ставит, даже когда все смеются, как дураки, над её переводами. Алик, свинья такая, додумался аж специальную страницу отвести в тетради под её «перлы». А сам недавно выдал: «В процессе рекогносцировки начальник пехоты выясняет расположение своих частей».

Ну, а самый финиш у них на военном переводе был, когда их Вендеровича угнали в командировку, и замещал его Сладковский. Это было что-то! Все обалдели, как только он вошёл. Первое время вообще ничего не соображали, потом, правда, немного очухались, но не совсем. Для начала кто-то ему перевёл, что «задача подразделений первого эшелона – войти в союз (!) с противником». А Стасенька его добила. Она выдала: «Крайние точки корабля называются «до» и «после». Сладковский же никогда не смеётся, но тут и его проняло. Он на неё так уставился и говорит, как обычно, сквозь зубы: «Вот как? А я почему-то всегда думал, что они называются «нос» и «корма».

Только тут все грохнули, а он из аудитории выскочил и возвращаться не особо торопился. Как они там ржали в преподавательской – это надо было слышать. Непонятно, как у Сладковского его постоянные студенты могут учиться, да ещё и пятерки некоторые имеют. Ну, Каялина, конечно, умная, к тому же на неё мужики в принципе не действуют, даже самые красивые…

– Ты считаешь, он красивый? – спросил вдруг Юлий.

– Сладковский-то? Ну, вообще он не в моем вкусе, но на меня он тоже действует… Непонятно, как это у него получается. Девчонки наши все удивляются, что от него жена сбежала, а я её понимаю. Поживи с таким!.. Ну, он, конечно, не растерялся – замутил с какой-то вертихвосткой с четвёртого курса… она деловая оказалась – женила его на себе! Он её пристроил в институт, преподает теперь английский на первом курсе. А на вид такая скромная вся из себя, порядочная… Слушай, ты чего какой бледный? Может, правда заболел? Тут Александр твой мяту и градусник с вареньем вчера принёс, ты видел? Кстати, во сколько ты, интересно, явился?

– Это не имеет значения, – сказал Юлий, отодвигая недопитый чай.

– Как это не имеет? – изумилась Стасенька. – Я тебя ждала, между прочим!

Дальше произошла очень странная вещь. Юлий оторвал от стола мрачный взгляд и, глядя на нее в упор, сказал медленно и отчетливо:

– Да при чём тут ты вообще?

Стасенька молча хлопнула несколько раз своими роскошными ресницами, осмысливая услышанное, потом вскочила и бросилась к двери. Из подъезда она выбежала в полной уверенности, что он вот-вот догонит её, остановит, попытается вернуть… Только втиснувшись в переполненный автобус на остановке, она поняла, что это – всё. Продолжения не будет.

9