Три Черепахи

Во-вторых, Александр Иванович Балакин, чей паспорт обнаружили в кармане у потерпевшего, не кто иной, как вор-рецидивист редкой по нынешним временам специальности: он вскрывал сейфы, точнее, небольшие несгораемые ящики, и всегда выбирал мелкие объекты вроде колхозных или совхозных бухгалтерий, райпотребсоюзов и т. п. Первая судимость – в 1940 году, последняя, шестая, в 1969-м. Отбывал наказание в колонии строгого режима на Северном Урале. Освобожден в ноябре прошлого года (как будет сказано в полученной из города П. справке, вел себя Балакин хорошо, сам выходил на работу и заставлял выходить всех, кто жил в бараке, который Балакин «держал»). Несколько раз менял фамилии. Кличка – Брысь. Между прочим, последнюю кражу, за которую его судили, совершил он в Московской области, и задержали его сотрудники областного угрозыска, – значит, на улице Белинского должно быть дело на Балакина.

Басков позвонил в Управление внутренних дел Мособлисполкома, договорился, предупредил секретаршу отдела, что часа через два придет с улицы Белинского пакет. А потом послал по телетайпу запрос в город П., чтобы сообщили подробности, связанные с ограблением совхозной кассы и с пребыванием Балакина в городе.

В-третьих, точно установлено, что потерпевший – не Балакин. В картотеке имелись отпечатки пальцев Балакина.

Получив эти данные, Басков понял, что ему предстоит распутывать сложное дело, можно сказать, из ряда вон. Почему?

Он рассуждал так. Исходная посылка: у неизвестного гражданина находят паспорт рецидивиста. Характер ран показывает, что: а) нападавший покушался на убийство и б) при этом хотел обезобразить лицо своей жертвы настолько, чтобы его невозможно было распознать. Если выдвинуть предположение, что это сделал Балакин, оно тут же разбивается о вряд ли подлежащий сомнению довод: у матерого вора по кличке Брысь, которого несчетно раз фотографировали анфас и в профиль на белом фоне и у которого столько же раз брали отпечатки пальцев и ладоней, хватит ума сообразить, что попытка выдать за себя кого бы то ни было путем подмены паспорта обречена на провал. Басков отлично знал, что вор, подобный Брысю, скорее позволил бы какому-нибудь пижону плюнуть себе в физиономию, чем пойти на такой убогий прием.

Нет, Басков не мог поверить, что нападал Балакин. И что кто-нибудь другой, но по его наущению – тоже маловероятно, и по той же причине.

Но тогда кто? Безусловно одно: только тот, кто каким-то образом заполучил паспорт Балакина.

В таком случае преступник, если он намеревался с помощью чужого паспорта направить следствие по ложному пути, – малоопытный индивидуум, незнакомый с возможностями уголовного розыска.

Это обязывающий вывод. Но необязательно верный. Нельзя исключать, что тут все-таки петляет сам Балакин…

Майор Басков не был педантом, но в некоторых определенных ситуациях строго придерживался предписанной формы. Положив перед собой блокнот, он принялся составлять план действий.

За этим занятием и застал майора Марат Шилов, стажер, проходивший у него практику. Шилов вернулся из больницы, где в нейрохирургическом отделении пострадавшему сделали операцию на черепе. «Склеили, как разбитую чашку», сказал излишне взволнованный Марат. Он привез окончательное заключение медицинской экспертизы, самый печальный пункт которого констатировал, что ранение затылочной части вызвало кровоизлияние с поражением жизненно важных центров и полным параличом. Прогноз неутешительный.

В заключении говорилось, что неизвестному примерно пятьдесят пять пятьдесят восемь лет от роду. Из особых примет: осколочное ранение правого бедра с повреждением кости и зажившим остеомиелитом, вероятно, полученное во время войны; на левом запястье с внешней стороны – бледно-синяя татуировка в виде черепахи.

– Пусть сфотографируют черепаху, – не поднимая глаз от бумаги, сказал Басков.

Марат кинулся к двери.

– Подожди, – остановил его майор. – Садись.

Марат сел к низкому столику.

Дочитав заключение медиков, Басков сказал ворчливо:

– Не бегай. Ты не на палубе военного корабля. Слушай. – Басков закурил. Скажешь в лаборатории о черепахе, а потом вот что… – Басков протянул ему паспорт Балакина. – Попроси быстренько сделать с этого карточку покрупнее, девять на двенадцать, пусть дадут штучки три посторонних портрета, ну, сам понимаешь, для опознания… Поедешь в ресторан «Серебряный бор», возьмешь адреса официанток вчерашней смены… И буфетчицы тоже… Разыщи всех, предъяви карточки… Может, признают.

Шилов вскочил.

– Не суетись, – осадил его Басков, выкладывая на стол из серого фибрового чемоданчика белье. – Захвати чемодан, покажи… Не вспомнят ли вчерашнего посетителя с таким сереньким… Если там гардероб летом не работает, сдавать ручную кладь некуда, в зал несут…