Три, четыре, пять, я иду искать

— Мы слишком далеко от вашей звезды. На настоящий момент зона карантина распространяется приблизительно на сорок светолет, если считать в ваших единицах. Формально мы вне зоны карантина, и мои действия не нарушают правила. После моего рапорта зона будет расширена. Но это не главное. Ты послал просьбу о помощи. Когда один пилот получает просьбу о помощи от другого пилота, все законы отступают на второй план. Это традиция. Традиция сильнее закона.

Хоть Марико и скрывает свой настоящий внешний вид, некоторые детали проскальзывают. Например, запредельная для человека гибкость суставов.

В моей голове бродит легкое подозрение, что конечности у Марико как у осьминога. Ну не могут обычные суставы выворачиваться в обратную сторону.

Когда об этом зашел разговор, я разделся до плавок и продемонстрировал пределы подвижности своих суставов. Марико тут же скорректировала модель.

— У тебя прямая связь мозга с компьютером? — поинтересовался я.

— В космической биоформе — да. А у тебя разве нет? В пакете информации о вашей цивилизации много раз встречалось упоминание о прямой связи мозга и компьютера. Нейрошунты, шлемы и камеры виртуальной реальности… Мы неверно распознали их функции и назначение?

— Распознали верно. Только это — фантастика… — смутился я.

— Фантастика… Поняла! Вы отрабатываете на моделях варианты развития цивилизации, чтоб выбрать наилучший вариант?

— И это тоже, — краснея от стыда, промямлил я. Но главное, чтоб не попасть в наихудший. А для многих фантастика просто игра ума. Развлечение, не больше.

— Наверно, очень сложно управлять кораблем без прямой связи?

— поинтересовалась Марико.

— Бывают сложные моменты, — не стал спорить я. И показал пульт управления кораблем в режиме самодиагностики. Чтоб на экранах мерцали и переливались шкалы.

— У меня все это здесь, — Марико коснулась ладонью лба. — Но не так много сразу.

— У меня тоже не так много сразу. Обычно светятся только те приборы, которые нужны в данный момент. Или те, с которыми что-то не так. Я включил все чтоб показать тебе.

Марико замерла на полминуты, и за ее спиной вместо серого фона возникла копия рубки моего корабля.

— Так лучше?

— Так привычнее, — улыбнулся я.

Очередной сеанс связи. Перед металлической фигурой Марико, над металлическим же журнальным столиком плавает в воздухе полупрозрачная модель моего корабля.

— Значит, в этих баках хранится хладагент, — Марико погружает руку в голограмму и двумя пальцами вытаскивает горошину бака.

— Да.

— Почему баки такие маленькие, и почему их так много? Может, лучше изготовить несколько больших? — она отпускает бак, и тот улетает на свое место в голограмме, словно притянутый резинкой.

— Не знаю. У меня есть чертежи корабля, но нет комментариев, почему детали сделаны так, а не иначе.

— А это — бак для рабочего тела? — Марико вытаскивает из голограммы следующую деталь.

— Нет, это плавильная камера для рабочего тела. Рабочее тело хранится в виде твердых брикетов. Они плавятся перед подачей в двигатели.

— Вода может использоваться в качестве рабочего тела?

— Может, если перенастроить двигатели. Но двигатели тогда смогут дать лишь двадцать процентов от полной тяги, и расход рабочего тела будет очень большим.

— Трюм твоего корабля сейчас пустой. В нем можно установить большие баки для воды.

Прикидываю, сколько тысяч тонн воды мне потребуется на обратную дорогу. Прощай, оранжерея. Прощайте джунгли на гидропонике…

— Перенастроить двигатели я могу. Но на борту нет материалов и оборудования для изготовления баков. Нет насосов для перекачки воды. Все лишнее я выбросил в космос, чтоб совершить последний прыжок.

Марико строит недовольную гримаску. В этот раз — правильную. И соответствующую ситуации. По их понятиям загрязнять космос посторонними предметами нехорошо.

— Баки можно изготовить из вещества металлических метеоритов.

Оборудование у меня есть. Ты должен представить схему расположения баков, трубопроводов и насосов. И документацию для изготовления насосов. Сгодится образец насоса.

— Мне нужно время на обдумывание проекта. Сутки.

— Принято.

Перенастроить движок на Н2О… Первые опыты именно с водой и производили. По сравнению с химическими двигателями это был прорыв. Потом отказались. Дело в том, что Н2О — молекула. Ее разрывает на части, на атомы. А атомы имеют разную массу. Бегущее поле не может одинаково эффективно ускорять атомы разной массы. Если настроить волну на тяжелые атомы, то легкие сначала обгонят волну, а потом… Потом волна их догонит и обгонит, ускорив лишь на чуть. Нужно — как серфингисту — держаться на гребне волны. Не отставать, но и не обгонять. Только тогда на всей дистанции разгона ускорение будет максимальным.

Что дает молекула воды? Сама молекула — восемнадцать углеродных единиц.

Потерявшая один атом водорода — семнадцать единиц. Потерявшая два атома, то есть чистый кислород — шестнадцать. Рекомбинировавшие в молекулу атомы кислорода — тридцать две единицы. Атомы водорода — одна единица. И молекула водорода — две единицы. Зоопарк! На кого же ориентироваться?