Три дня до Нового года

Несколько слов о Шишкине. Так его звали не всегда. Родился он в деревне Малиновке и гордо носил имя Васька. Он был самым пушистым среди всех котов и никогда не давал себя в обиду. «Толстый!» – смеялись они. «Пушистый», – отвечал он. Никто не смел к нему подойти, и даже со временем многие согласились, что, действительно, просто высокая пушистость. По уровню харизмы и усатости он тоже был на высоте – десять из десяти. Вечерами вокруг него собирались все животные округи, в том числе гуси, коровы, лошади, чтобы послушать истории. Никто не знал, он сочиняет, или такое было в реальности. А Васька держал это в тайне, потому что «Друг тот, кто верит, враг тот, кто в правде ищет ложь», – поделился он однажды с козочкой за миской сливок. Кстати, о сливках. Васька очень их любил и выпрашивал при каждом удобном случае. Ему было сложно отказать. Харизма действовала и на хозяйку фермы, тётю Таню, ей было пятьдесят два года. Часто это дело заканчивалось успехом, но иногда бывали и провалы. В такие дни он ждал самого тёмного часа, пробирался в кухню, искал и находил самые свежие густые сливки, ел их, засыпал на столе. Всё ему сходило с лап. Однажды, когда тётя Таня отправилась в город, чтобы продать очередные партии молока, творога и сливок, кот решил ехать тоже. Ему хотелось чего-то нового, каких-нибудь приключений, ему стало скучно в деревне. На рынке он и познакомился в один из дней с Артёмом и его папой. Васька ждал их прихода так же сильно, как порцию свежих сливок, даже больше. Перебирал лапками по прилавку, щурил глазки, когда видел их приближение. Но однажды они не пришли, и потом не пришли, и потом тоже. У него почти пропал аппетит, не хотелось рассказывать истории, а ночами ходить в кухню. Он привык к этому доброму мальчику, его весёлому папе и уже не представлял свою жизнь без них. Тёте Тане было жаль Ваську, она надеялась, что когда-нибудь они встретятся вновь, возможно, заберут кота к себе, и у него появится своя собственная любящая семья. Да, она любила его, но всё же не являлась его семьёй в полном смысле этого слова. Спустя три месяца в деревню приехал папа Артёма. Васька потёрся об его ноги и попросился на руки. Держа Ваську крепко в объятиях, он спросил хозяйку фермы: «Не будете ли Вы против, если это чёрно-белое чудо погостит у нас на выходных? Артёмка так скучает, а на рынок приезжать мы теперь не можем – переехали далеко, добираться два часа». Тётя Таня вскинула радостно руки: «Конечно, пусть едет! Вы бы знали, как он по вам скучал тоже!». Васька на радостях заурчал громче трактора. Так прошли одни выходные, вторые, потом и вовсе остался навсегда. Все были за него только рады в деревне.

Кот приезжал гостить в деревню на день, другой, а тётя Таня ездила в городскую квартиру Ивиных пить чай со своими фирменными оладушками. Васька снова стал пушистым, аппетит вернулся в полной мере. Что касается имени, почему же его стали называть Шишкиным, то всё до банальности просто – шишки стали его новой целью. Он находил их везде, доставал из любого ящика, где бы ни прятали коробку. А когда кот впервые уронил ёлку, вцепившись зубами в эту игрушку, то имя само собой заменилось, и никто даже не думал обращаться к нему Васька. Хотя всё же были случаи, когда кто-то кричал «Вася!», как, например, сейчас крикнул Артём, услышав звук разбившегося динозавра.

30 декабря

Утром Сонечка проснулась в хорошем настроении. Она надёжно спрятала все свои банты вчера вечером, когда вышла с братом в магазин, и верила, что больше никогда их не будет в её жизни. Соня попросту их решительно выбросила. Артём это знал, но был вынужден молчать, потому что «Брат и сестра – во всём навсегда!» сказала она после того, как дело было сделано. Боялась ли Соня, что мама с папой отругают её и брата? Немного, но решительность и настойчивость, которые она получила в наследство от мамы, были сильнее любого страха. Готовность идти до конца была железная.

– Соня, – мама заглянула в комнату, – твоя любимая рисовая каша готова, пойдёшь завтракать?

– Да, мамочка, иду!

Сонечка встала и последовала за мамой на кухню. На девочке была белая пижама, на которой единороги с большими жёлтыми крыльями летали вокруг радуги. Объёмный верх пижамы делал Соню похожей на облачко, но называть её так – значит ходить по обрыву. Она не облачко. Она – повелительница единорогов!

– Ты не знаешь, где твой красный бант? – спросила мама, накладывая кашу.

– Красный бант? – удивлённо спросила Соня.

– Красный бант, – с еле уловимой улыбкой повторила мама и поставила перед ней голубую тарелку.

– Нет, не знаю, – ответила она беззаботно, добавив через мгновение, – и знать не хочу.

Каша была с маслом и черничным вареньем. Самое вкусное, что только может быть на завтрак во всём мире для нее.