Три дня до смерти

Я подтянула колени к груди и перекатилась, надеясь сесть. Резкий удар в спину снова свалил меня. Я поняла намек и пригнулась, решив перевернуться на спину и опереться на локти. Мне не нравилось лежать ничком, но, по крайней мере, я могла смотреть Талли прямо в глаза. Также это давало мне лучший обзор комнаты.

Бледный, но несомненно живой, Алекс придвинулся ближе ко мне. Кровь заляпала его лицо, шею и воротник рубашки. Вормер навис над нами, снова владея собственным оружием и явно предпочитая им пользоваться.

— Теперь, — сказал Талли, — давайте попробуем ответить на мои вопросы. Кто ты такая?

Напыщенный индюк. Я ненавидела таких. Инстинкт самосохранения взял верх над раздражением.

— Я — то, чего боятся тени.

Он сморщил лоб в смущении. Это была фраза, которую члены триады использовали в шутку между собой. Мы охотились на существ, которые преследовали других в кошмарах. Талли, казалось, понял намек. Я видела, как в его голове вращаются воображаемые колесики.

— Трумен велел тебе это сказать? — спросил Талли.

Ожог на шее начал зудеть. Если мне повезет, он быстро заживет и немного взбесит Талли.

— Вайят не просил меня ничего говорить. Он не ожидал, что мы расстанемся.

— Вот как? — Талли обошёл меня слева, поближе к Алексу и подальше от меня. В руке у него подпрыгивал шокер. — Не заставляй меня снова спрашивать твое имя.

— Ты не поверишь, если я тебе расскажу.

— Рискни.

Я изогнула бровь.

— Разочарована твоим напарником, Вормер, — проговорил я, бросив взгляд через плечо на молчаливого охотника. — Он меня не узнает. Это ранит мои чувства, Талли, реально.

Они обменялись взглядами, делясь своим замешательством. Время шло. Охотники не могли оставаться и допрашивать нас очень долго. Драка и выстрелы должны были разбудить соседей. Наверняка кто-нибудь в здании знает, что нужно позвонить в полицию и сообщить о подозрительной активности.

— Её зовут Чалис, — сказал Алекс. — Она работает в кофейне. Мы не те, о ком вы думаете.

— Нет? — сказал Вормер. — Тогда нам придётся просто убить вас.

— Прекрати, — предупредил Талли. — Мы не убиваем людей, и ты это знаешь.

Тактическая ошибка. Вайят обозвал бы меня новичком, если бы я сказала подобное в присутствии гражданского. Признание в том, что ты не убиваешь людей, говорило о том, что ты убил кого-то другого.

Талли изучал меня, всё ещё пытаясь разглядеть за незнакомой внешностью человека, скрывающегося внутри.

— Возьмём их с собой. Мы не можем расколоть её здесь, и так наделали слишком много шума.

— Нет, оставь её здесь, — сказал Алекс. — Я знаю всё, вам нужен я. Не она.

Вормер толкнул Алекса дулом пистолета в затылок:

— Что тебе известно?

Алекс уставился на Талли, не посмотрев на меня.

— Я знаю, что отключение электроэнергии в центре города два года назад было вызвано гремлинами, а не тем, что сказали общественности.

Я приоткрыла рот, но пара охотников неверно истолковала мое раздражение как шок. Талли присел на корточки, оказавшись на уровне глаз Алекса. Всё ещё вне пределов моей досягаемости. Подсвечник лежал неподалеку, на расстоянии вытянутой руки.

— Кто тебе это сказал? — спросил Талли.

— Я расскажу вам всё, — пообещал Алекс. — Просто оставьте Чалис здесь. Она ничего не знает.

— О нет, чёрт возьми, — возмутилась я. — Алекс, я знаю, что ты ужасно переживаешь из-за Чалис, но пытаться быть героем и спасти меня — не лучший способ искупить вину. Она бы не хотела, чтобы тебя убили.

Талли направил на меня пистолет:

— Я думал, что ты Чалис.

— А я то думала, что ты засранец. Жаль, что только один из нас прав.

Талли замахнулся шокером в мою левую руку. В последний момент я поставила блок и ударила его прямо в пах. Второе прямое попадание за пять минут отправило его на пол, как наковальня. Вырвала из его рук шокер, намереваясь использовать его против Вормера. Оказалось, уже не нужно.

Алекс, схватив брошенный подсвечник, ударил Вормера в челюсть. Охотник выстрелил, и пуля разбила единственное окно в комнате, прежде чем он рухнул на пол. Удовлетворенная, я воткнула острие электрошокера в ямку под кадыком Талли. Он булькнул и задергался. Когда я убрала штуковину, тот лежал неподвижно.

Я смотрела в ожидании чудесного выздоровления и второй атаки. Её так и не последовало.

— Боже мой, — проговорил Алекс.

— Ты в порядке?

— Выживу. — Он уронил подсвечник, тот стукнулся об осколки стекла. Всё ещё с пугающей бледностью он изучал меня глазами пойманного в ловушку оленя. — У тебя идёт кровь.

— У тебя тоже.

Мы помогли друг другу встать и пробраться через море битого стекла. Ступня моей порезанной ноги кровоточила и оставляла отпечатки на ковре. Мой след тянулся за нами, вернувшимися обратно к дивану, на безопасное расстояние от нападавших. Алекс опустился на подушку. Его небольшая тряска перешла в полноценную дрожь.

— Кто они такие? — спросил он, и дрожь достигла его голоса.

— Люди, с которыми я работала, другие, как я, только в телах, в которых они родились. Мне очень жаль; не знаю, как они нашли меня. Я думала, что была осторожна.

— Уверена, что ты — хороший парень?

— Я знаю, что не делала того, в чём меня обвиняют.

— Убийство?

— Верно.