Три дня я буду с тобой (СИ)

Она молча забирается под одеяло, сворачивается калачиком. Смотрит на меня грустными, усталыми глазами. У меня сердце сжимается от нежности напополам с виной. Эх, Маша-Маша. И почему с тобой все так сложно? Почему нельзя просто любить тебя, баловать, носить на руках? Неужели и правда только через боль и испытания суждено идти к нашему счастью?

Стиснув зубы, ухожу в душ. Долго стою под струями воды, пытаясь прийти в себя. В голове прокручиваю раз за разом свой разговор с Игнатьевым. Гадина продажная. Как он над нами измывался, как язвил! Мол, глупый ты, Максим. Наивный. Раз повелся на дешевую подставу. А я тебе еще и помочь хотел, дурачок.

Ага, конечно. Помочь он хотел. Как же, держи карман шире. Все Игнатьев хотел — это прибрать к рукам мой бизнес. Подмять, подчинить своей воле. А когда не вышло — так хоть нервы помотать, жизнь отравить. Сволочь последняя.

Ничего. Посмотрим, кто кого. Рано или поздно я до него доберусь. Уж Олежку-то расколю как миленького. Не посмеет гнида в отказ пойти, когда припру к стенке. Придется колоться, выдавать своего дружка. А там и на Игнатьева управа найдется. Никуда он от меня не денется.

Выключаю воду, вытираюсь колючим полотенцем. Надеваю чистую футболку и шорты, выхожу из душа. Маша уже спит, свернувшись под одеялом. Дышит тихо-тихо, трогательно приоткрыв рот. Осторожно забираюсь в постель рядом с ней, обнимаю со спины. Зарываюсь носом в ее волосы, вдыхаю родной аромат. И проваливаюсь в тяжелый, беспокойный сон.

32

Просыпаюсь от настойчивой вибрации телефона под подушкой. Не открывая глаз, нашариваю мобильный, подношу к лицу. Щурюсь, вглядываясь в экран. Твою мать, половина третьего ночи! Кого это принесло?

"Абонент скрыт" — мигает на дисплее. Странно. Кто бы это мог быть? Максим спит рядом, посапывая в две дырочки. Не его точно.

Осторожно выбираюсь из постели и на цыпочках крадусь в ванную. Закрываю дверь, только после этого принимаю вызов.

— Алло? — шепчу в трубку. — Кто это?

— Маша? Это ты? — раздается взволнованный голос. До боли знакомый. Я холодею, чувствуя, как сердце пропускает удар. Не может быть…

— Лиза?! — ахаю я, судорожно сглатывая. — Ты… Откуда? Как ты меня нашла?

— Долгая история! — отмахивается подруга. — Слушай меня внимательно. Вам с Максимом надо бежать. Прямо сейчас! За тобой следят, вычислили твой телефон. Я случайно узнала, подслушала разговор… В общем, скоро они будут у вас. Уходите немедленно!

У меня темнеет в глазах. Нет, нет, только не это! Как они нас нашли? Откуда узнали? Черт, и как теперь быть?

— Спасибо, Лиз, — лепечу я, чувствуя, как к горлу подкатывает паника. — Ты настоящий друг. Прости, что втянула тебя. Береги себя!

— И ты, подруга! — в голосе Лизы слышатся слезы. — Будь осторожна. Держи меня в курсе.

Сбрасываю вызов и со всех ног кидаюсь в комнату. Бужу Максима, тормошу за плечо. Сама суматошно собираю наши вещи, запихивая в сумку все подряд.

— Макс, вставай! Надо уходить! Быстрее!

Он со стоном приоткрывает один глаз, смотрит на меня мутно:

— Маш, ты чего? Который час вообще? Что стряслось?

— Нас нашли! — выпаливаю я, не прекращая сборов. — Лиза звонила, сказала, что вычислили. Сейчас будут здесь!

Максим мгновенно подскакивает, слетает с кровати. Подхватывает джинсы и куртку, на ходу впрыгивает в ботинки.

— Так, без паники! — командует он, помогая мне паковать вещи. — Уходим тихо, быстро, не привлекая внимания. Машину бросаем, идем пешком.

Киваю, закидывая сумку на плечо. Руки трясутся, колени подгибаются. Но я стараюсь держать себя в руках. Нельзя раскисать. Только не сейчас.

Максим хватает меня за руку и тянет к двери. Приоткрыв ее, выглядывает наружу. Затем кивает — мол, чисто. Тихо выскальзываем из номера, крадемся по темному коридору. На ресепшне дремлет заспанный портье. И слава богу — меньше лишних глаз.

Мы почти бегом пересекаем парковку, ныряем в ближайшие кусты. Продираемся сквозь колючие ветки, перепрыгиваем канавы. Максим крепко сжимает мою руку, ободряюще шепчет что-то на ухо. Я плохо разбираю слова, сосредоточившись на том, чтобы просто переставлять ноги.

Позади раздается шум моторов, скрежет шин по гравию. Я испуганно оглядываюсь — на парковку мотеля влетают несколько черных джипов. Из них выскакивают какие-то люди, явно чем-то недовольные.

Максим дергает меня вниз, вжимая в землю. Затаиваемся в высокой траве, как перепуганные зайцы. Сердце колотится где-то в горле, в ушах шумит от напряжения. Только бы не заметили! Только бы пронесло!

Но в этот момент совсем рядом раздается громкий лай. Два огромных добермана рвутся с поводков, скалят зубы. Нас унюхали!

— Бежим!!! — рявкает Максим, вздергивая меня на ноги. Припускаем со всех ног, не разбирая дороги. Позади слышатся крики, ругань, кто-то палит в воздух. Ужас придает сил, не дает сбавить темп.

Мы петляем между деревьев, перемахиваем через поваленные стволы. Дыхание саднит, в боку колет. Но останавливаться нельзя. Иначе нам крышка.

Добегаем до узкой речушки, перепрыгиваем по скользким камням. Максим оборачивается, сноровисто отстреливаясь из пистолета. Один из преследователей вскрикивает и падает. Есть!