Три дня Индиго

– Макс, – старший поморщился. – Нет, мне приятно, что ты готов полезть в бой против полусотни Слуг. Значит, я не самый плохой человек, верно? Но у тебя есть родители. Дарина. Да и Милана, полагаю, расстроится.

– Че ты меня хоронишь, а? – разозлился я. – Мы зачистили клинику!

– Нас сколько было? Шестеро. Слуг сколько было? Двое. Юра погиб. Мы разменялись один на двое.

– Юрия убил монстр, – сказал я упрямо. – Слуг мы уничтожили без потерь. И мы еще осторожничали, жалели их… Теперь я не жалею. Они не люди, совсем. Они хуже даже Прежних.

– Они быстрые, ловкие, безжалостные. Обычные пули их толком не берут.

– У меня есть необычные, – признался я. – Я тут кое-что делал для Продавца, ты не в курсе…

– В курсе! Мы час с Иваном сидели. Он рассказал, – Виталий залпом допил остатки коньяка и отодвинул бокал. С сожалением пробормотал: – Хватит, вечер намечается сложный… Ты и впрямь был на Селене?

– Мы с Миланой были.

– Обалдеть, – вздохнул Виталий. – Ты мой первый знакомый космонавт… Макс, сколько у тебя патронов?

Я молчал. Пистолет с одним магазином забрали Слуги. Одна обойма и десяток патронов с дробью остались в Гнезде, в сумке вместе с сеткометом.

– Меньше двух десятков…

– Вот!

– А что «вот»? – завелся я. – Возьмем обычные, будем стрелять в головы.

– Макс, самому-то не смешно такое говорить? – огрызнулся Виталий. – Я пойду. Пойду умирать, я это понимаю, но я должен попробовать. Обвешусь магазинами, взрывчаткой… у меня есть. Ну не могу я не пойти, понимаешь? Не пойду – потом повешусь! Это шанс спасти моего сына!

– Он тебя и не помнит!

– Я его помню!

Вот что тут сказать?

Я понимал старшего. И что он не прав – тоже понимал. Но это ничего не меняло.

– Попробуем взять еще боеприпасов, – предложил я. – И позовем наших.

– Двух дедов и старуху?

– Елена еще сто очков тебе вперед даст, – мрачно сказал я. – Деда Боря отвязный, мне кажется, ему и умирать не страшно. А Василий не такой уж и дед.

– Из него хреновый боец, – возразил Виталий. – Да и в городе его нет. Наших пацанов я не позову, даже не надейся. И в нашей тусовке нет других людей, кому я могу довериться.

– Лихачев?

Виталий покачал головой:

– Первым делом подумал. Своих он не потащит, а если бы потащил – то не убивать, а арестовывать. В одиночку не пойдет, скорее уж нас арестует. С самыми лучшими намерениями.

Я кивнул. Всё так. Сказал:

– Но… Елене я позвоню.

Старший кивнул. Я понял, что он смирился с моим участием.

– А деда Боря?

– Свяжусь…

Мы знали, где сегодня вечером соберутся Слуги. Мы знали, сколько их будет. Мы знали, когда начнется их встреча.

И никаких колебаний, правильно ли будет уничтожить полсотни разумных гуманоидов, у нас не было. Людьми мы их не считали, а они человеческие жизни не жалели.

Мы только не знали, как их убить.

– Встретимся здесь, – предложил я. – Ровно в шесть. Нормально?

Виталий кивнул. К нам подошла официантка, как-то боязливо оглядываясь, словно опасалась, что появится Иван.

Чем он ее так напугал-то?

Ведь милейший человек. С виду.

– Закусочку к коньяку? – спросила она.

– Айгуль, забери бутылку, – ответил Виталий. – В холодильник только не надо ставить, не употребляют коньяк холодным. Мы поздно вечером вернемся допивать. Надеюсь… На мой счет запиши… нет, лучше сейчас рассчитаюсь.

– Заплачено уже, – смущенно сообщила официантка.

– Да? – поразился Виталий.

Айгуль задумалась.

– Заплачено. Да.

Виталий пожал плечами.

– Хорошо. Тогда кофе мне сделай. Двойной эспрессо.

Кафе потихоньку начало оживать. Выглянул, кивнул нам и исчез внутри повар. За крайний столик села случайная парочка, любуясь церковью.

– Я попробую добыть нормальные боеприпасы, – повторил я. – У тебя макаров найдется? Мой… того.

– Найду, – ответил Виталий, не уточняя. – Ты патронов добудь, главное.

Я кивнул. Спросил:

– Слушай, ты когда-нибудь слышал про разноцветные кристаллики? Двух или трех цветов?

– Все слышали, – хмыкнул Виталий. – Только я не видел. Думаешь, за такой Продавцы расщедрятся?

– Угу. Они с них балдеют, – уклончиво ответил я. – Ты все-таки поспрашивай, старший. Вдруг есть у кого?

Виталий Антонович кивнул, и я встал из-за стола.

На церкви внезапно вновь зазвонили колокола, и я подумал, что счел бы это хорошим знаком – если бы верил в Бога или хотя бы в приметы.

В Гнездо я вошел без четверти два, после короткого и неутешительного визита в Комок.

Еще метров за полста я почувствовал тихий рокот. Остановился, позвал. И, ощутив ответ, попросил: «Не сообщай обо мне». Гнездо согласилось. Право на уединение, хотя бы ментальное, Измененные имели. Ну и я тоже.

Я вошел – уже привычно, словно в свой подъезд.

Поискал взглядом стражу – у дверей никого не было.

Это еще что такое!

Если бы я не слышал ровный голос Гнезда, точно бы испугался. Но и сейчас я принялся озираться, пытаясь понять, почему стража покинула пост.

– Же пошла руки помыть, – донеслось до меня.

Даже услышав голос, я не сразу заметил Наську. Она сидела в стороне, в горе подушек, соорудив из них подобие кресла, и что-то разглядывала. Я подошел, глянул – она выбирала из двух книжек. Рядом с ней стояла моя сумка – ура!

– Руки помыть? – удивился я.