Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. Продолжение дня первого. Прошлое

Планировал написать о римском императоре Марке Юлии Филиппе в жанре небольшой новеллы, однако во время работы «новелла» незаметно разрослась до нескольких пусть и связанных меж собой, но при этом самостоятельных романов. Тому, что в итоге получилось, на мой взгляд, очень соответствуют стихи жившего в первой половине VIII века японца Ямабэ Акахито (в разных переводах), придворного поэта императора страны восходящего солнца Сёму. Творец писал в том числе в стихотворной форме «танка» («короткая песня»).

А поскольку имеющегося на русском материала от Ямабэ Акахито на «всё-про всё» не хватило (не осилил он сию ношу, не потянул!), то я присмотрел ещё одного японца, который и сам творил, и поэзию других собирал: Отомо Якамоти (переводчик единственный – А.Глускина). И сам жил, и другим жить давал.

На пару ребята и потянули, и ношу осилили.

Скажете, эклектика? Не думаю, ибо два сапога VIII века – пара.

Да и веселей вдвоём главы третьего (чужака) эпиграфами предварять!

…Соблюдая правила хорошего тона, также хотелось бы передать приветы и высказать глубокую признательность друзьям и непричастным за ту неоценимую помощь, что была мне оказана в подготовке рукописи данной книги: Геродоту, Гераклиту, Гомеру, Павсанию, Апулею, Еврипиду, Овидию, Плутарху, Цицерону, Ливию Андронику, Ювеналу, Флавию Вописку Сиракузянину… Всех классиков, а тем более современников перечислять не буду, отошлю к ранее опубликованным частям другой книги – о римском императоре Галерии. Там все великие мира сего и мастера слова за персональные консультации отблагодарены.

У терм и внутри

«Берега Таго

Открывают полотна

Великой Фудзи.

Нитью вьющий с вершины

Тканями лёг белый снег…»

Ямабэ Акахито

…Quo vadis? Камо грядеши? Куда идёшь?

В сопровождении свиты и охраны римский император Филипп, родом этнический араб, только сегодня вместе со своими легионами прибывший с Востока в Рим и уже успевший побывать в державном сенате, верхом на арабском скакуне теперь направлялся в термы Каракаллы. Не только конь императора, но и все прочие жеребцы, задействованные в императорском эскорте, безжалостно давили копытами камни и землю великого италийского и мирового града, словно эти камни и земля были для них чужими.

Реальность всегда многоцветна, и нынешний законный владыка огромной империи, раскинувшейся в Европе, Азии и Африке, никогда не смотрел на мир через чёрно-белую призму, но сейчас всё многоцветье стало вдруг одноцветным, кристально белоснежным, как незримые христианские ангелы. Иные краски не просто померкли, а как будто умерли, император вот так походя, ни за что ни про что, отправил их восприятие в игнор. Так впервые влюблённый юноша видит перед собой исключительно небесное создание без тени девичьих недостатков. И, казалось бы, причём тут небесные ангелы, ведь они бесплотны?

А ларчик просто открывался.

Всё объяснялось тем, что душа государя летела в бани, желудок жаждал алкоголя; либидо – секса, разум – власти; спина от переутомления хотела расслабиться и отдохнуть, а ягодицы – выпрыгнуть из седла. Всё тело целиком настоятельно требовало массажа и вод: если уж не сугубо термальных, то разных температур. Потому сейчас и не было у бывалого любителя скакунов и бешеных скачек молодецкого гарцевания.