Три дня из жизни Филиппа Араба, императора Рима. Продолжение дня первого. Прошлое

– Что вы тут делаете, бездельники? – встрепенулся император, нахмурясь. – Я велел очистить помещения ото всех! От любой нечисти! Хочу камерной обстановки… Что тут ещё за многолюдство? Неужели моя служба безопасности столь профнепригодна? Или в ней завелись… жучки, кроты и крысы?»

– Без нас никак нельзя! Мы принимаем одежду у посетителей! – вразнобой, перебивая друг друга, заговорили служки.

– Но сегодня мыться я буду один! Мои двое телохранителей не в счёт, они раздеваться не намерены и останутся грязными. Да и вообще дальше этого места они не двинутся. А на мне нет столько одежды, чтобы на всех вас хватило хотя бы по одному… предмету моего туалета!

– Каждый из нас готов принять у вас плащ, тогу и тунику, о, Величайший! – хором воскликнули рабы, и каждый из них при этом подумал: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня!»

Не по чину припоздав, появился и засуетился директор терм:

– Ах, бяда! Кто-то из моих подчинённых тормознул и забыл убрать отсюда весь этот биомусор! Я разжалую ослушника и отошлю в каменоломню без права условно-досрочного освобождения или помилования… Ну-ка, скотобаза, все брысь отсюдова! Кругом!!! Шагом… нет, бегом марш! Одна нога здесь – другая там! Грек Андроник, ты, как самый сообразительный и расторопный, останься и прими у Его Величества его царское облачение!

«Вот умный человек! Зрит в корень! Проницательный! – мысленно похвалил директора император и почувствовал, как за его спиной медленно, но верно стали разворачиваться и в конце концов раскрылись мощные крылья. – Конечно же, император – это и есть царь! А на царе, само собой, и шапка не горит, и облачение царское! Но царь должен быть скромным и никогда не показывать своим холопам, что он для них… Бог!»

Раб Андроник, всячески изгибаясь и извиваясь, потянулся к императору за одёжкой, однако, словно слепец, никаких крыльев у государя не обнаружил, а потому поскользнулся на ровном месте и протянул ножки. Вернее, вытянул их, вытянувшись и сам в полный рост. Туника грека, прилипнув к мокрой мозаике, которой был выложен пол, задралась почти до пояса. Цепкий взгляд императора приметил, что ляжки и голяшки раба были покрыты сеткой варикоза: словно нарочито рукой мастера тонкой кисточкой виртуозно разрисованы.

Андроник как ни в чём ни бывало поднялся и снова потянулся за царским нарядом.

– Стоп! – остановил банного служку Филипп. – Мой прикид из рук в руки примет только шеф этого заведения! Негоже лилиям прясть!

…Кому было вышестояще велено, тот и принял прямо в холле.

Раненый Андроник (повреждена коленка, на пятерне вывихнут палец, шишка на лбу) остался не у дел. «Теперь лишь прозябанье – мой удел», – печально подумал раб, вздыхая.

*****

Император, ни на кого не глядя, прошёл дальше – в аподитерий. Это было именно то самое место, где и завсегдатаи, и нечастые гости освобождались от всех своих одежд.

Директор терм засеменил за повелителем Рима.

– Значит, так! – повелел уже абсолютно голый император главному банщику, осознавая, что в раздевалке ему делать абсолютно нечего. – К тому моменту, как я начну релаксировать в горячей ванне из кварцевого порфира или… в руках массажиста… или даже ничего ещё не начну, разыщи-ка мне в Риме…нет, не гида-экскурсовода – этот мне потребуется лишь завтра с утра, когда я двину в амфитеатр Флавиев… в общем, разыщи мне по делу срочно и доставь сюда…

– Да кого же?

– Да-да, именно его!

– Кого?

– Его! Выполнять приказ, я сказал! Живо!

– Я в курсе, что вы грезите Большим цирком! Кажется, я понял, кто вам так срочно понадобился. Эксперт по истории возникновения в Риме гладиаторства как феномена? Я прав?

– Доставить его сюда, я сказал! – двусмысленно рявкнул Филипп. – Кругом! Бегом марш!

«Пойти туда, не знамо куда, найти то, не знамо что», – загрустил директор, но тут же вспомнил слова, которыми в таких случаях всегда успокаивала его мудрая супруга: «Опечалился чему»? – говорит она ему…

Увидев перед глазами, словно вживую, образ жены, главный банщик Рима воспрял духом. Он вернулся в холл и, приманив указательным пальцем растерянного Андроника, назначил его старшим над прочими рабами-банными служками и всех оптом отправил на розыски нужного эксперта:

– Достать хоть из-под земли!

В термах. Тепидарий. Ещё один араб

«Вот расцвела в саду моём гвоздика,

Что посадила милая моя,

Мне говоря:

"Когда настанет осень,

Любуясь на неё, ты вспоминай меня!"…»

Отомо Якамоти