Три дня в Сирии

Три мальчика, почти одновременно вскочив, юркнули за небольшую ширму из корзин, разделявшую комнату на две части, и улеглись там на тюфяки.

— Воспаление серьезное. Рана загноилась. Его надо удалять, и как можно скорее. Нужна операция, — сообщила Джин, осматривая порез.

Она повернулась к Абии и Ахмету.

— Вы говорите, у них нет хирурга?

— Нет у них хирурга, — даже в темноте было заметно, как мать побледнела от страха. — Прежнего уволили, так как он в выступлениях протеста участие принимал, а нового из Дамаска еще не прислали. Не выживет моя девочка? — Абия закрыла лицо руками и всхлипнула.

— Не хнычь, — Ахмет стукнул женщину по плечу, но было видно, насколько он сам встревожен.

— Я вас обманывать не буду… Я не исключаю сепсиса, — сдержанно ответила Джин. — В домашних условиях справиться с сепсисом невозможно. Его можно лечить только в стационаре, но и там многое зависит от природного иммунитета девочки, от врачей, которые будут ее лечить, от их квалификации. В местной поликлинике, как вы говорите, даже нет хирурга, — она пожала плечами. — Одним словом, до сепсиса в любых условиях лучше не доводить. Чем скорее мы вскроем и вычистим рану, тем быстрее девочка поправится.

— Как мы можем это сделать? — Абия пожала плечами, и в отблесках света, исходящего от лампы, были видны слезы на ее лице.

— Я могу провести такую процедуру. Если вы мне поможете, то сделаю это прямо здесь, — ответила Джин, глядя на нее.

— Мы поможем, но как? — Абия поспешно вытерла фартуком глаза. — Правда, отец, поможем? — женщина взглянула на мужа. — Смотри, Аллах послал нам доктора. Я же говорила — надо молиться, молиться — и спасение придет.

— Да, поможем, — Ахмет на мгновение задумался и потом решительно кивнул. — Что нужно делать? — деловито спросил он.

— Во-первых, надо вскипятить воды. Во-вторых, у вас есть какие-то ягоды, свежие или сушеные? Надо сделать кислое питье — не горячее, но и не холодное. Сначала заварить, а потом остудить. У девочки высокая температура и сильное обезвоживание. Ей надо постоянно понемногу давать пить, — попросила Джин.

— У меня осталась моченая ежевика, я сейчас принесу, — вскочив, Абия побежала на террасу.

— Очень хорошо, подойдет, — одобрила Джин. — Заварите чай с ежевикой, можно еще добавить яблочного листа и остудите, потом дайте дочке попить. Пока девочка не восстановит водный баланс, делать что-то опасно. Организм может не выдержать. Теперь следующее. У вас есть какой-то нож с широким лезвием или широкий кусок металла? Также мне понадобятся щипцы, которыми можно его держать.

— Да, найдется, но зачем? — Ахмет с сомнением покачал головой.

— Мы обожжем рану. Это старый, даже можно сказать, древний способ дезинфекции, когда вообще ничего нет под рукой. Так спасались от заражения еще воины Александра Македонского, и я вижу, он до сих пор не утратил актуальности, — ответила Джин.

— Обожжете? Ей же больно будет, — Абия в шоке чуть не выронила кувшин с питьем.

— Другого выхода нет. Рана почернела по краям, посмотрите сами, значит, может начаться некроз. Отмершие ткани надо срочно удалить, чтобы они не заражали организм, иначе может случиться септический шок, сердце остановится — и все, никто уже не поможет. Да, будет больно, но все пройдет очень быстро, зато состояние девочки улучшится, — серьезно ответила Джин.

— Отец, у тебя где тот нож охотничий? Что-то я давно его не видела. Он тупой, наверное, — повернулась Абия к мужу.

— Мне острый не надо, — объяснила Джин. — Мне не лезвие надо, а сам металл. Я резать ничего не буду, резать нельзя, иначе инфекция распространится по организму. Выжигать — совсем другое дело. Покажите мне этот нож, — попросила она.

— Сейчас, сейчас, — Ахмет зашел за ширму. Было слышно, как он переставляет какие-то предметы.

— Питье готово? — спросила Джин женщину.

— Да, да, остыло, — откликнулась та.

— Дайте девочке попить. Видите, у нее губы потрескались, вся кожа суше пергамента. Что ж вы ей воды не давали хотя бы? — Джин приподняла голову больной.

— Так доктор сказал, нельзя.

— Как «нельзя»? Может, это и не настоящий доктор был? При любой высокой температуре надо давать питье, чтобы выходили токсины! — возмутилась Джин.

— Не знаю. Мне соседка сказала, он у вас в России учился, — Абия пожала плечами.

«„У нас в России“, — Джин повторила про себя с грустной иронией. — В России не самая лучшая медицина, конечно, но и там так не научат. Будущий доктор наверняка бездельничал, на занятия не ходил, болтался с девушками, а государство за него деньги платило. Раз заплачено, так и диплом дали. Не в России же он будет работать. Вот за холмами в Израиле подобного бы не допустили, как их ни ругай. Там врачи даже в шаббат работают, и никаких отговорок им не позволяется».

— Пей, пей, еще немного. Хорошо, еще чуть-чуть… — Джин осторожно поднесла чашку к губам девочки, и та жадно начала глотать кисловатую ягодную воду.

— Вот этот нож, — вышел Ахмет из-за ширмы. — Еще моего деда. Он был хорошим охотником и с этим ножом на рысь ходил. Она на него бросалась, а он на нее, этим кинжалом прямо в сердце ей…