Три доллара и шесть нулей

Ни одной из таких машин цепкому взгляду судьи не попалось. Зацепиться было не за что – «Волга» Пащенко, пара «Жигулей» его сотрудников и «бобик» Центрального РОВД, привезший, по всей видимости, клиента для прокурорских следственных мероприятий.

Удостоверение можно было не предъявлять, Антон Павлович был в транспортной прокуратуре частым гостем, и не было случая, чтобы с ним не поздоровались первыми. Не потому что он судья, а потому что все знали о дружбе Струге и Пащенко.

– Здравствуй, Мила. – Антон кивнул на закрытую дверь. – Кто у него?

Девушка, продолжая готовить четыре чашки кофе, пожала плечами:

– Понятия не имею.

– Эти трое приехали без предварительного телефонного звонка в твою приемную? – справился Струге.

– Их двое, – поправила Мила. Поймав взгляд Антона, направленный на кофейный прибор, она улыбнулась и уважительно помотала головой: – Там Вадим Андреевич и каких-то двое мужчин. А четвертая чашка для вас, Антон Павлович...

«Оперативно работают», – пронеслось в голове у судьи, и он, толкнув дверь, вошел в кабинет прокурора.

Пащенко встал из-за стола, поздоровался с Антоном и выдвинул ему стул. Зная, что в кабинете делать можно, а что нельзя, Струге вынул «Кэмел» и щелкнул зажигалкой. Ему хватило секунды, чтобы оценить внешний вид гостей, и теперь можно было не напрягаться для того, чтобы делать выводы в ходе разговора. Один из неизвестных был одет в серый костюм, с повязанным под белым воротником рубашки шелковым галстуком. Второй, которому было около сорока лет и он выглядел на три-четыре года старше своего напарника, предпочитал темные цвета. Синий пиджак, синяя же рубашка и невзрачный галстук, который этот джентльмен не повязывает, а надевает на шею, как хомут. Лицо старшего мужчины было покрыто оспинами. Это был единственный особый признак, который был у них один на двоих. А так – невзрачные на первый взгляд лица, спокойные, но слегка напряженные. Именно – слегка. Все указывало на то, что ребята прибыли по серьезному делу и каждодневно носят костюмы. Даже летом. Это униформа, такая же, как для военного фуражка, а для повара – белый колпак. Если бы Антон мог видеть их обувь, он мог бы сказать об этих двоих гораздо больше. Как бы то ни было, но что открылось профессиональному взгляду Струге сразу – это усталость. Лица обоих выбриты не час назад, что было бы естественно для этого времени суток, а не раньше чем вчера вечером. Люди, носящие строгие костюмы и имеющие на лице печать озабоченности, никогда не позволят себе прибыть в кабинет серьезного человека, не выбрившись до синевы. Лосьоном после бритья в кабинете Пащенко и не пахло. Пахло напряжением. Люди приехали издалека и по очень серьезному делу – вот тот вывод, которым Струге, усаживаясь на стул, закончил свои наблюдения.

– Сегодня было очень хорошее утро, Вадим Андреевич, – заметил он, не обращая внимания на тех двоих, что сидели напротив и не сводили с него глаз. – Я проснулся с диким желанием встать, приготовить кофе, раздеться, лечь снова, подать его себе в постель. Потом хотел появиться в городе и полюбопытствовать, что я упустил за те полгода, пока не выходил из своего кабинета. – Приняв протянутую ему пепельницу, Струге понизил голос. – Но вместо этого мой кофе готовит твой секретарь, чтобы подать его мне в прокурорский кабинет. Что происходит?

– Вы знакомы с человеком по фамилии Хорошев? – не дожидаясь ответа Пащенко, спросил один из прибывших.

– Кто это? – не отрывая взгляда от окна, поинтересовался Антон у Пащенко.

– Эти люди приехали из Москвы, Антон Павлович, – пояснил тот.

– Нам нужно кое-что выяснить, – снова подал голос тот, пораженный оспинами.

– Что им нужно выяснить?

– Антон, эти люди из ФСБ, – устало, словно сглаживая перед гостями откровенную развязность своего знакомого, произнес Вадим. – Они приехали по очень важному делу.

– Вы опять изменили Родине, Вадим Андреевич?

– Может быть, вы поговорите с нами, или мы так и будем общаться через посредника? – справился второй, помоложе.

– Почему вы решили, что я буду с вами говорить? – удивился Антон. – Вам известно, кто я?

– Да, нам известно. Вадим Андреевич пояснил. Именно потому, что у нас нет желания портить ваше реноме и вызывать всплеск ненужных эмоций у различного рода ответственных лиц, мы пришли приватно. Антон Павлович, есть тема, не обсудить которую мы просто не имеем права. Чтобы не произносить больше пустых формальных фраз, я расскажу вам одну увлекательную историю. Можно?

Струге сбросил обороты. Очевидно, Вадиму было уже известно нечто, что заставляло его вести спокойный разговор и смиряться с положением. Это давало основание для Антона, который верил другу безоговорочно, ввязать себя в разговор. Разговор с «федералами» в первое утро начавшегося отпуска. Это даже забавно...

Придвинув к себе папку умеренной полноты, мужчина с оспинами положил на нее руки и взглянул на судью. Струге не заметил в его взгляде ни фальши, ни затаившейся злобы.