Три этажа сверху

Мы работали, головы не поднимая, но успели не всё, что задумали, потому что темнеет осенью рано. Алина даже расстроилась, и ругала себя за то, что совсем забыла, что теперь рабочий день будет зависеть от светового дня.

Я решила, что вполне смогу вязать даже при свете костра, и пошла занимать место у огня с начатым шарфиком и спицами в руках.

Костры снова развели в тазах на лестнице и возле спален, чтобы можно было передвигаться. Остальная часть школы погрузилась в кромешный мрак. Кто-то из парней зачем-то ходил в тёмные коридоры, но вернулся и сказал, матерно ругаясь и подхихикивая, что едва выбрался обратно. Он шёл на голоса, но на каждом шагу ударялся то в стену, то в простенок, и подумал, что стены сошли со своих мест и не выпустят его. Да, в нашей школе легко заблудиться с непривычки, тем более, в полной темноте.

Когда все совершили обязательную вылазку в лес перед сном, первые стражи, а дежурить назначили девятиклассников, плотно закрыли окна в кабинете английского, и Алина объявила, что до рассвета, если кому-то приспичит, должен выходить только с разрешения стражников. А стражники должны проследить, чтобы человек вернулся из лесу. Если кого застанут, когда он мочится в угол, будут наказывать.

В темноте делать было нечего, все снова собрались в коридоре на четвёртом этаже, где были временные спальни, потому что до обустройства третьего этажа ни у кого руки не дошли. Уселись вокруг костра, горящего в тазу. Слово взял Владик Карнадут. Он сидел напротив Алины, их разделял огонь. Теперь все смотрели не на Алину, а на Карнадута и на его друзей: на Адамчика и Жеку Бизона, и на сидевших вокруг Карнадута футболистов четвёртой школы во главе с Денисом. Их тринадцать, и у них уверенный вид, чувствовалось, что они - команда и знают, что делать. А остальные парни - сами по себе и, хоть и рыскали по лесу до самого вечера, похоже, мало чего раздобыли, и были злые и голодные. Из голодной толпы кто-то поторопил: "Давай, Карнадут, говори!" Я с удивлением узнала голос Вована Краснокутского. Значит, протрезвевшего Вована уже выпустили из кабинета информатики. А мы, девочки, не знали. Мы были очень заняты в кабинете домоводства.

Влад Карнадут сказал, что завтра готов показать, как ловить рыбу в ручье. Карнадут заметил, что голодные сами виноваты - не смогли поделить готовый обед. И он назвал десяток ребят, которые пойдут с ним и наловят рыбы на всех. Ещё десять человек будут заготавливать дрова для обеденных костров, плюс стаскивать хворост на первый этаж, чтобы было под рукой сухое дерево. Алина при этом довольно кивнула: делать запасы - её любимая фишка. Она просто двинутая на мысли о всевозможных запасах.

Ещё несколько ребят, сказал Влад, пойдут собирать орехи. Заросли лещины нашли Адамчик и Женя, но идти туда далеко. Влад предупредил, что собирать орехи надо со всей ответственностью, до самого обеда, и для всех. А ещё, сказал Влад, пять человек останутся в школе, чтобы изобрести орудия для охоты, а через сутки отправятся в дальнюю разведку и, если повезёт, на поиски зверя.

- Вот такие у нас дела, - подвёл итог Карнадут. - Как будем делиться на команды? По жребию, по школам, или добровольно? Да, я забыл сказать: обедают сначала девушки и дети, потом парни из девятого класса, а потом - все остальные. У нас тарелок и ложек на всех не хватает.

- Львы едят первыми! Добытчики всегда едят первыми! - раздался голос одного из гимназистов.

- Так и будет. Но не раньше, чем станем добытчиками. А пока Денис Понятовский и его ребята будут следить, чтобы соблюдали очередь на обед.

Вот так Денис занял комендантскую должность.

- Не слишком-то они проследили! - закричали недовольные.

- Всё идёт как надо! - поднял руку Денис. - Кого надо, того мы сегодня накормили. Завтра вы или научитесь подходить к кострам по-человечески, или снова уйдёте голодные и с синяками.

- А мы выйдем из лесу! - хмуро заметил друг Вована, Толян. - Не удержишь!

- А ты не при, - добродушно заметил ему Вован Краснокутский. - Жрать все хотят. Пускай пока так. Бабы пусть первые поедят, и для нас чтоб посуду помыли, я после чужих слюней есть не собираюсь. И вообще, пусть подносят нам еду и прислуживают: это их бабское дело.

Алина чуть не захлебнулась от возмущения, уставилась на Вована и даже приоткрыла рот, но передумала, только зло цыкнула. А Вован знал, чем её можно достать, и сидел, ухмылялся, на Алину глядя.

Карнадут пропустил выпад Краснокутского мимо ушей. Его заботило, как футболисты разделятся на группы для завтрашних работ. Тогда Алина вскочила с места - тонкая, ломкая, в свете костра глаза блестят, вокруг глаз тёмные круги. Алина выпалила:

- Рабство для женщин значит только одно: вы нам не сможете доверять!

- И чтооо? - потянул Макс и почесался.