Три этажа сверху

- Мости здесь. Становись на деревяшки. Если понадобится, ложись на них животом. Ты подтолкнёшь меня в болото, немедленно. Я схвачу Танюшку, скажу тебе, и ты начинай тянуть. Вытянешь?

Лёша закивал головой.

- Как толкать? - спросил он, не зная, как подступиться к Алине и глаз не сводя с Танюшки.

- До упора! - рявкнула Алина, обернувшая голову тонким шарфиком до самых глаз и закусывая шелковые концы шарфа.

- Зачем это делаешь? - успел спросить её Лёша, пугаясь странных манипуляций учительницы с полосой ткани.

- Чтобы не порвать лицо и не наесться грязи! Чем я тогда буду говорить? Булькать?

Алина приказала:

- Подай меня к ней!

Лёха толкнул её, распластавшуюся на обломке осинового бревна, в болото, не в состоянии представить, что из этого выйдет. Чавкнула жидкая грязь и всколыхнулись кочки под Алиной. Отфыркиваясь, она вытянула руки, с усилием продвинулась ещё вперёд, цепляясь за дёрн, впилась в Танюшкин воротник одной рукой, и в волосы на темени - другой рукой.

-Тащи нас!!! - услышал Лёха её рык сквозь зубы, развёл руками, не понимая, как именно тащить, и бестолково дёргаясь от волнения. Со своего места он не мог дотянуться до Алины. Паша Стопнога подсказал:

- За платок её тяни!

Лёха заметил тёплый платок, который Алина привязала к подолу своей юбки, этот платок стлался за ней по земле. Он потянул платок и Алину, Алина крепко вцепилась в Танюшку, от напряжения скуля при каждом рывке по-звериному, сквозь зубы. И вот уже Лёха крепко обхватил обе щиколотки Алины. И почувствовал, что теперь он - хозяин положения.

- Скорее! - командовала Алина, испытывая сильную боль в щиколотках ("Однако, как же больно, когда за ноги схватили!")

Лёха рывком вытянул двух девушек из болота и взглянул на дело рук своих. Широко раскрыл глаза, потом зажмурился, и ещё раз зыркнул. Алина извивалась, освобождая щиколотки из клещей лёхиных рук. Он сообразил, что уже не надо держать её за ноги, и разжал пальцы.

Алина, перемазанная болотной грязью с ног до головы, с лицом, забрызганным по самые брови, с перекрутившейся и задравшейся выше пояса юбкой, одёрнула одежду, закрыв голые ноги, наспех утёрлась рукавом и растирала щиколотки со следами Лёхиных лап, бурча под нос.

Смущённый Лёшка отвёл взгляд.

Он поднял и поставил на ноги Танюшку.

С одежды и волос Танюшки стекала болотная жижа, но лицо у неё не было испачкано, как у Алины, ведь её вытаскивали из болота лицом к небу. Но Лёха принялся зачем-то оттирать ладонью Танины щёки, а затем длинно впился губами в посиневшие губы несчастной жертвы болота.

Алина отвернулась от них. Пашка Стопнога дул в свисток и вряд ли осознавал, что делает, и зачем дует, если всё уже позади. Алина поднялась на ноги, силой вырывала у него свисток, зажатый меж зубов. Стопнога коротко всхлипнул, словно очнувшись от наваждения, и потёр рот.

Алина приказала Лёхе тащить собранную клюкву и, ползая по тропинке, быстро сгребла перепачканную ягоду обратно в корзину.

Таня побрела домой, переставляя негнущиеся ноги. Её страх ещё не прошёл, сильный озноб бил тело, с одежды стекала болотная вода. Они пошли в сгущавшемся и ощутимо тёплом тумане. Навстречу уже торопились девчонки-клюквенницы. Все они спешили на затяжной Пашкин свист. Охая, хотели накинуть на мокрые Танюшкины плечи свои сухие платки, но Гонисевская остановила подруг:

- А смысл? Потерплю... - выдавила она через охрипшее горло, стуча зубами и опираясь на горячую и сильную руку Лёхи, тащившего корзину и добытую жирную гусыню.

-Хватит на сегодня, - просипела ей в тон Алина. - Возвращаемся.

Все с готовностью потянулись в деревню на трёх этажах. Тем более, непонятный туман, принесший тепло, совсем скрыл болото, из которого поспешно возвращались охотники за перелётными гусями, успевшие добыть птицу.

Вечерело, когда Алина проходила мимо поварских костров. Вован остановил её. Кивая в сторону висевшей на верёвке одежды, как будто нищие клоуны шапито устроили у них под навесом постирушку цветных лохмотьев, Краснокутский хохотнул:

- Моё почтение, миледи! Лёха офигел, когда увидел ваши роскошные красные панталоны в белые горохи!

Алина беззлобно процедила:

- Дурак. Не панталоны, а штоники танцующих мухоморчиков. Донашиваем всё, что ещё не пустили на ваши наряды, сир!

- Гы! - заржал Вован. - Так ниже пояса вы, Алин Анатольевна, Мухоморка! Ядовитая!

- Ну-ну, любишь ты меня, Краснокутский!

- Ага! - хохотнул Вован, покраснел и закашлялся.

Согнулся, откашливаясь, и повторил ей в спину:

-Быть тебе Мухоморкой!

Хроники Насты Дашкевич. Преступление и наказание, и другие неожиданности

Света Конторович и Максим устроили оргию. Света украла шесть драгоценных картофелин, о которых знали только девочки, и которые мы берегли до весны, чтобы посадить в землю. Теперь у нас осталось всего двадцать клубней. Света была дежурной поварихой, и они с Максом втихаря сварили картошку в общем супе в капроновой сетке, а потом втихаря достали и съели. Всех возмутило это воровство, мы очень разозлились! Картошки все хотели!