Три этажа сверху

Рядом посуетился и упал на землю Дима, а Жека встретил второго хищника ударом в брюхо длинной острой заточкой; заточками в деревне орудовали ловко, управляться с этим подобием шпаг парней быстро научила суровая жизнь. Заточка пронзила зверя насквозь и вышла из-под ребра волчицы, и белая зверюга, облившись кровью, свалилась на землю рядом с упавшим Димой. Оказывается, Сивицкий тряс перед носом волка, навалившегося на Боксёра, своим шарфом - 'проверял на флажок', как пояснил он Алине, сидя в безопасной котельной. Но про то, что растянулся на земле и верещал от страха, Сивицкий умолчал. Жека метнулся к Карнадуту и вонзил заточку в белого самца. Одновременно Карнадут свернул всё-таки пасть зверю. Он выкатился из-под умирающего волка и первое время в пути не чувствовал боли, только лихорадка боя не покидала его. Они пробивались в лагерь. Впереди ждала самая трудная половина пути, но возвращаться к реке - значило рисковать. Они не были уверены, что волк в прыжке не повредил когтем оболочку лодки, тогда о переправе и думать нечего. К тому же, обстановка в деревне была непонятная. Владу становилось хуже, его начало лихорадить. Последний километр им пришлось идти в быстро сгущавшихся сумерках, и когда они решили, что сбились с тропы в темноте, Жека свистом и криком позвал Пальму, собака услышала, отозвалась, и путники ломанулись на собачий брех.

Алина выслушала рассказ парней. Спросила:

- Почему вы не пошли в деревню?

Но Жека сбежал к конфорке, где закипела вода в большой кастрюле, и надо было зачерпнуть кипятка и наполнить им чашки для вечернего чая, а затем побросать в кастрюлю мелко наструганное мясо, которое Жека рассчётливо отрезал от куска холодной лосятины.

Влад не расположен был говорить. Он нуждался в покое, отбив три перехода туда и обратно по дикому лесу за два дня.

К тому же, Алина чувствовала, глядя, как прикрыл веки Боксёр - он не готов делать выводы, а без выводов будет молчать.

И всё это свидетельствовало об одном: на трёх этажах что-то произошло.

И только младший десятник Сивицкий, счастливый тем, что жив, и сидит в тепле и безопасности, с готовностью принялся пересказывать Алине последние новости. Но он знал немного, так как оставался с Жекой на левом берегу Большой реки, когда десятники Краснокутский, Понятовский и Карнадут переправились на правую сторону и встретили там Лёху.

Дима зачастил обычной своей скороговоркой:

- Алин Анатольевн, в деревне власть сменилась. Елик объявил себя мужем Светки Конторович и отцом её ребёнка...

- Какого ребёнка?! - простонала Алина, - Ещё же ничего не родилось, всё только в проекте... А что Света?

- Конторовичиха заседает рядом с ним, раздувшись от гордости. Елик объявил себя главным, типа, правителем.

- А остальные?

- Лёха ничего не сказал про остальных. Мы так прикинули, что Елик объявил себя императором Поднебесной утром, когда ушли охотники. Сегодня очередь охотников из десятка Боксёра, значит, всё делалось без них. Ребята Дениса Головы должны отдыхать после вчерашнего рейда. Наверное, они отсыпаются и, пока их не разбудили, не в курсе всех этих государственных переворотов. Тогда, получается, бунт Елика - это бунт Елика, и поддержали его только ребята Вована Краснокутского, и только потому, что Вована рядом нет. Сегодня и завтра их очередь дежурить на трёх этажах.

И что сделает Большой Вован - непонятно. Может, возьмёт инициативу в свои руки, может, надаёт оплеух и вернёт всё на место... Никто точно не может сказать. Но под Елисеем Вован, ясное дело, ходить не будет.

Алина отозвалась эхом:

- Не будет, это точно.

- Лёха бродил как потерянный вдоль Большой реки, он ждал нашего возвращения, а сам ничего не соображает от переживаний, потому что девушки непонятным образом оказались на территории десятка Краснокутского, и Лёха подсмотрел, как шептались Таня и Макс. Шептались и улыбались. Лёха думает, что Таня Гонисевская к Максу переметнулась, типа, продинамила его девушка.

- Бред! - отрезала Алина.

- Лёха бросился к Понятовскому, как к отцу родному. Похоже, он того, от горя спятил.

- Понятовский и Краснокутский, надеюсь, не спятили от таких новостей? А то для одного дня слишком много в нашей деревне чудесатостей.

-Не знаю, вряд ли. Вован Краснокутский, как услышал про Елика и Светку, двинул в деревню, не оглядываясь. Понятовский с Лёхой бросились догонять Краснокутского. Мы с Жекой сидели и удивлялись, глядя с другого берега, как они маршируют вверх по склону от реки, а Влад Боксёр садится в лодку и рулит обратно, к нам.

Влад слушал Сивицкого, ждал, пока тот выскажется, а потом открыл глаза и, морщась от раны на щеке, подытожил:

- Было так. Лёха нас встретил. И он действительно расстроен из-за Тани. Что в деревне - непонятно. О чём шептались Таня с Максом - тоже неясно. Мы обсудили, что всем в деревню возвращаться не стоит, имеет смысл кому-то вернуться в лагерь, а дальше - видно будет.