Три этажа сверху

Терпеть, молчать, не двигаться.

Присмотревшись к игре, Сашка заметил, что Понятовский побил семёркой треф десятку треф и Карнадут пропустил. Но внешне всё выглядело круто.

Руки игроков дрогнули только один раз. Карнадут выронил карту: зубр, один из последних или самый последний, остановился рядом. Могуче пыхтя, обнюхал их убежище, а потом легко протёрся боком, задев ствол поваленной ивы, который поддерживал стену.

Соловьиная трель едва слышалась, зубры оставили позади человеческое убежище и ударяли в землю копытами возле наледи через реку.

Карнадут выбрался из-под наполовину развалившейся снежной стены, в несколько прыжков поднялся на бровку речного берега, глаз не спуская с маленькой хрупкой фигурки в полосе холода. Между ним и девушкой узкий берег заполнило стадо горбатых коров. Зубры пили воду. Матриарх застыла, в задумчивости разглядывая ледяной мост и пуская облачка пара из ноздрей. Потом она попробовала ногами лёд, но лёд затрещал и раскололся под тушей матриарха.

Казалось, пройдёт вечность, пока матриарх решала, какую дорогу выбрать. Наконец, она ступила в воду, и зубры, следуя за ней, поплыли через реку, потом вышли по мелководью на правый берег, и удалились, шествуя на юг вверх по течению Большой реки.

Карнадут подбежал к Алине и увидел ледяные дорожки слёз на её щеках.

- Я боялась, что замёрзнет вода в свистке... - прошептала она.

Глава десятая. 'Солнечный'

Собаки первыми почуяли друг друга и надрывались в лае. Хозяева позволили им брехать, пока не сошлись вместе. Потом отбили последние полтора километра по тёмному лесу, рассчитывая только на Пальму, которая уверенно вела в лагерь по тропе.

Пальму привёл навстречу рыскунам Большого Вована Игорь Шабетник. Дима Сивицкий гордо шёл с белянкой Маской, учившейся у Пальмы, и становившейся понятливее день ото дня.

Кобелёк Краснокутского, Зуб, к неудовольствию хозяина, растерялся, попав в дамскую компанию и, прижав уши, повёл себя с Пальмой, как последний подкаблучник. Зато Маска привела Зуба в восторг. Но молодых собак растащили, помешав их знакомству - парни спешили.

В лагере дела складывались следующим образом.

Шабетник, Сивицкий, Левант, Стопнога и Чаплинский прожили в тёплой котельной двое суток, но из деревни никто не явился.

Так не договаривались. Десятники всегда держали слово и требовали от других соблюдения договорённостей.

Заканчивался третий день, а гостей по-прежнему не было. А лодку забрал Карнадут, переправившись последним, и отрезал их от мира, хоть обитаемым миром были всего-то три школьных этажа. Если сорок девять человек не нашли возможность отправить в 'Солнечный' гонцов, значит, что-то случилось. В той стороне, где была школа, гремело и грохотало и на фоне чёрных туч сверкали зарницы.

Парни стали выводить в лес Пальму и Маску, удаляясь от территории лагеря на километр-два и заодно помечали зарубками деревья вдоль тропы. Выходили ближе к вечеру, чтобы встретить людей на подходе. Волков перестали опасаться: волки ни разу не дали о себе знать, да и с собаками парни чувствовали себя уверенно.

'Солнечный' встретил отряд Краснокутского зажжёнными фонарями: одно жёлтое пятно света под навесом у центральных ворот, второе - на скамейке широкой аллеи, нырявшей в непроглядную ночную темень, и третий фонарь висел над дверью в котельную. Слава Левант не пожалел солярки, устроил иллюминацию специально в честь прибывших.

'Солнечный' покорил тёплыми постелями, едой и десертом: после густого супа рыскунам предложили сладкий компот с дикими грушами и апельсиновыми корками, и к нему сухари.

Паша Стопнога, следя за тем, чтобы голос звучал небрежно, спросил десятника Диму Сивицкого:

- Бровь, завтра пойдёте встречать наших?

Дима тряхнул плечами:

- Да, вроде, особой необходимости нет. Их тридцать девять человек, дойдут.

- Каких тридцать девять?! - заволновался Пашка, - двое детей, десять девушек... каких тридцать девять человек?!

- Так что, девушки уже не люди? Паш, ты не мусульманин, случаем? - вставил, веселясь, Слава Левант.

Но у Пашки глаза налились слезами. Левант заметил, успокоил:

- Ладно, мы с Игорем пойдём, встретим. Димка, ты пойдёшь?

- Угу.

- Чапля, а ты?

- А что я?

Тому было всё равно, что делать. Что скажут, то и станет делать.

Слава Левант размышлял, что им сейчас не до почётного эскорта, время дорого, до прихода Алины успеть бы помозговать, как работает система подачи тепла на корпуса...

Спросил Стопногу:

- Ты со своим покойником разобрался?

Паша глубоко выдохнул:

- Завтра.

- На кой он тебе нужен? Его похоронить надо до прихода людей. Прикинь, что праведный Елик скажет? Он тебя на костре сожжёт. Посреди центральной аллеи.

- Я сделаю это ради Тани. Деревне нужен хирург, мало ли что, и я не хочу, чтобы это была Танюшка. Резать - не женское дело.

- Ффф... - потянул Левант, - страшный ты человек, Стоп-нога. Но теперь понятно. Ради женщины мужики даже живых вскрывали. Я думал, ты из дурного любопытства.

- Нифига себе, любопытство! - возмутился Пашка. - У меня руки трясутся, как только подумаю, что надо взяться за это дело...