Три Ганнибала

Тройная стена бежала по прямой линии почти милю параллельно берегу Тунисского залива, затем снова поворачивала направо. Уэбли заметил, что здесь стена стала толще и выше. Его зонд обнаружил слонов под стенами, но никаких чужеродных форм. Симбионт последовал за стенами на северо-восток еще на милю с половиной, где они образовывали небольшую выпуклость, обходя Бирсу. К концу часа он два раза полностью облетел город, второй круг был меньше первого, и уже начинал третий. Люди, лошади, слоны — но по-прежнему ничего чужеродного. Он терпеливо продолжил облет, лениво взмахивая большими коричневыми крыльями.

Мысли о Луизе не помогут работе.

Форчун повел машину времени в прошлое большими скачками, делая паузы тут и там для быстрого осмотра, но все еще не обнаруживая ничего заслуживающего внимания. Он уже собирался отказаться от дальнейших поисков в этом направлении, когда очередной прыжок открыл перед ним великолепное празднество. Это было уже за полгода от времени, куда он прибыл и где оставил Уэбли. Торжественные шествия в Сирте, азартные скачки на лошадях. Кульминацией всего праздника выглядел торжественный ритуал. Вскоре Форчун догадался, что это была свадебная церемония. Невесте, украшенной драгоценностями, в богатых одеждах можно было дать не больше двадцати лет. Женихом был сам Сифакс.

Форчун спустился пониже, чтобы посмотреть. В толпе гостей тут и там между киязьками пустыни и богатыми нумидийскими воинами виднелись пурпурные плащи благородных карфагенян. Значит, невеста была дочерью Карфагена?

Он не смог вспомнить никакого свидетельства о подобном событии у Полибия, ни у Ливия, и тем не менее это казалось слишком впечатляющим зрелищем, чтобы остаться незаписанным. Сифаксу был уже девятый десяток, он был весьма стар по земным стандартам. Его голову вскружило вожделение к юности. Такое бывает. Форчун наставил телескоп на царственную пару. На бородатом и загорелом лице царя читалось блаженство. А вот лицо невесты… Оно показалось Форчуну подозрительно знакомым… Он перебрал в памяти лица всех имперцев, с кем доводилось сталкиваться, но ничего не нашел. Зато вспомнил, как на ТЕРРЕ изменили лицо Луизы Литтл; было бы логично признать, что в Империи тоже могли владеть такими же технологиями косметической хирургии. Кроме того, он может и ошибаться. И след извечного противника находится не здесь.

Форчун отправился еще на несколько дней в прошлое, наблюдая быстро бегущий в обратном направлении мир. Он поймал момент прибытия невесты. Это казалось величавым отбытием процессии из пяти всадников, торжественно продвигавшейся спиной вперед и убиравшей с собой собственные следы. Форчун полетел по их следам в пустыню и увидел оазис, где все следы резко обрывались.

Неужели караван провел здесь ночь, за время которой пустынный ветер смел все вчерашние следы? А где же остатки костров и мусора, которые компании людей неизбежно оставляют после себя? Он осторожно отвел невидимый корабль на сотню ярдов в сторону и вернулся обратно, чтобы посмотреть, что же случилось. Прежде чем утреннее солнце опустилось на востоке, ответ возник на верхушке одного из барханов. Это был обычный имперский скиммер, сделанный не более четырех лет назад, с красиво сверкающей пирокерамической обшивкой. Вскоре появился идущий спиной вперед караван. Открылся трап, и пять лошадей со всадниками вошли хвостами вперед в скиммер, забирая с собой следы копыт. Трап захлопнулся, и вражеская машина исчезла.

— Все понятно! — пробормотал Ганнибал Форчун, удовлетворенно кивая. Остановив движение в прошлое, он вошел в реальное время, оставаясь невидимым. Скиммер в этот момент как раз открыл люк и караван сошел вниз по металлическому трапу. Когда кони и всадники отбыли, люк снова захлопнулся и скиммер отбыл в облаке пыли. Форчун последовал за ним.

Его корабль был незаметен ни глазу любого существа, ни электронному сенсору. Поэтому у имперцев не было никакой возможности обнаружить его присутствие. Ничего не подозревая, они вели его прямо в свое логово. Форчун усмехнулся — снова его оппоненты избрали для базы пещеру. Эта находилась над обрывом в двухсотфутовой скале, поднимавшейся над морем примерно в пяти милях к северу от Карфагена. Для человека этот вход в пещеру был совсем недоступен. Но самое любопытное заключалось в том, что встреча Ганнибала и Уэбли была намечена на вершине как раз этой скалы.

Удовлетворившись предварительной разведкой, Форчун вернулся к свадьбе.

Час спустя, с нетерпением летая туда и сюда по дню свадьбы стареющего монарха, Форчун выбрал того, за кем стоило последить повнимательней. Это был старик-карфагенянин, судя по всему, явно скорченный артритом. В разгар свадебного пира он заковылял в сторону и тихо исчез в закатных сумерках. Выйдя из города, незнакомец неожиданно пошел упругим шагом здорового человека. Через четверть мили пути по пустыне к нему присоединился конь. Сбросив часть тряпья, человек свернул все в узел и приторочил к задней луке седла. Верхом он устремился на север, затем повернул на северо-восток.