Три глотка волшебного напитка

– Он – другой. Мне нравится здесь. Возможно, и тогда – нравилось. Я не знаю, Гретхен. Мне хорошо рядом с тобой, очень спокойно. Мне нравятся твои истории, но…

– Ты не чувствуешь себя их частью, – закончила за меня девушка и пробормотала себе под нос: – Может, это и к лучшему.

– Может, – кивнула я.

Неизвестное мне прошлое заботило мало, но все чаще я вспоминала Мрачного Лорда в храме. Гретхен, словно назло мне, не говорила, кто это, хотя я по глазам видела: она знает. Про храм она рассказывала подробно, про алтарь и статую, поставленную специально для меня, как образец того, кем я могу стать тоже. Впрочем, говоря об этом, Гретхен смеялась в кулачок и добавляла, что они приняли бы меня и низенькой старухой с бородавками, если бы такое воплощение пришлось мне по душе.

За подобные предположения обычно в сторону подруги летел слабый ветерок, портивший ей прическу. Заслуженно, как мне казалось. Все же про старушку она говорила с откровенной насмешкой, а смириться с пренебрежением к моему выбору было сложнее, чем с возможными бородавками.

* * *

Столица встретила нас неприветливо. Жаркое солнце словно бы с первых минут задалось идеей сравнять нас с загорелыми местными жителями.

Гретхен отчего-то не протестовала. Едва мы вышли из экипажа, девушка запрокинула подборок, подставляя лицо горячему дыханию светила. Ее нисколько не заботил тут же образовавшийся затор. Прибывшие следом путешественники кто едко, кто насмешливо примечал наше появление, но Гретхен никак не реагировала на их колкие высказывания.

– Тебе здесь так нравится? – спустя пару минут, когда мне окончательно надоело ждать, поинтересовалась я, требовательно дергая спутницу за рукав. Не слишком вежливо, но куда действеннее. По крайней мере, Гретхен открыла глаза.

– Прости, слишком давно не чувствовала тепла, – пояснила она и призналась: – Боюсь однажды не почувствовать солнце вновь.

Я пожала плечами. Меня местный жар раздражал, хотелось уйти в тень, скрыться, хоть и понимала, что это глупый каприз человеческого тела. Нахмурилась, заставляя охладиться окружавшее меня пространство. Еще минуту назад недовольные нами путники с облегчением и благодарностью посмотрели в нашу сторону, четко определив источник желанной прохлады. Пришлось спрятаться за Гретхен, укрываясь от настойчивого внимания.

– Идем, отведу туда, где тебе понравится, – пообещала Гретхен, прикрывая ладонью глаза и выискивая кого-то.

По выдохнувшей было толпе вновь пронесся рокот недовольства, но девушка его проигнорировала. Впрочем, достаточно скоро она довольно улыбнулась и махнула рукой, подзывая извозчика.

– Сад.

Одно слово, а лицо бородатого, правившего с козел мелкой лошадкой, преобразилось. Из его фигуры напрочь улетучилась леность, воплощением которой он только что был. На смену этому пришла сосредоточенность и такая угодливость, что меня передернуло, но Гретхен даже внимания не обратила, забираясь в экипаж и протягивая мне руку. Не из вежливости: контроль за новообретенным телом давался мне уже хоть и без труда, но не без курьезов, стоивших моему телу синяков и шишек.

– Пригнись, – напомнила мне девушка, втягивая внутрь. – Все, можешь расслабляться.

Я осуждающе на нее посмотрела. Может, нос Гретхен и не улавливал весь тот букет смрада, висевшего в воздухе, но для меня это было чересчур. Ни спирт, ни удушливые цветочные ароматы, оставшиеся на всем: на обивке сидений, набитых пылью подушках и даже коврике под ногами, – не могли добавить мне благодушия. А уж помочь расслабиться? Как такое вообще можно было представить?

– Что такое Сад? – полюбопытствовала я, желая отвлечься.

– Район столицы. Раньше он считался самым престижным – климат заметно отличался от остального города, но теперь один из лучших. После окончательного падения более не называемого божества растительность стала приживаться охотнее. Теперь ничто не выпивает жизнь из семечек, того и глядишь, вся столица превратится тропический сад.

– Понятно. – Я пожала плечами. По моему мнению, даже сейчас на улицах было чересчур ароматно, а если цветов высадят еще больше… На моем любимом севере главной угрозой для переселенцев был мороз, здесь же будет пахучая атака местной флоры. И что из этого хуже – еще предстоит понять.

Вздохнув, я полностью отключила для себя обоняние. Стало в разы легче, хотя внутри появилась некоторая тревожность: все же привычка контролировать обстановку вокруг давала о себе знать.

Гретхен, верно, заметила мое напряжение и накрыла своей ладонью мои пальцы. Чуть сжала их, привлекая внимание, и сообщила:

– Это последняя остановка в нашем путешествии. Если за неделю ты не найдешь причин остаться, никто не станет тебя здесь держать. Вернешься в Лиер, и все будет как прежде.