Три года октября

— К сожалению, я не компетентен вдаваться в детали. По той причине, что ведется следствие.

— Это ведь связано с арестом человека, о котором вы меня расспрашиваете?

Полицейский нервно кашлянул, не открывая рта, после чего произнес:

— В три часа утра поступил вызов на пульт полиции. Звонивший, сохранивший анонимность, сообщил о краже с взломом в поселке Старые Вязы. Он же назвал имя подозреваемого и попросил отправить группы не из местного полицейского участка. На месте был подтвержден факт нарушения сохранности государственного учреждения. Подозреваемый был задержан в доме своих родителей. Во время допроса он отрицал свою вину, утверждая, что был оговорён вами, Александр Викторович.

— И почему же он обвинил в этом меня? — поинтересовался Безбородов.

— Ответ на данный вопрос мы ожидали получить от вас.

— Тогда, позвольте мне задать вам другой вопрос. Вы слышали запись голоса звонившего на пульт?

— Да, слушали, — кивнул полицейский, снова нервно кашлянув.

— И этот голос был похож на мой?

— Признаться честно, нет. Он не был мужским, этот голос.

— Тогда, у вас нет причин доверять мальчонке, — пожал плечами Безбородов. — Не удивлюсь, если завтра-послезавтра он будет утверждать, что его подставил кто-то другой, или же все жители Старых Вязов. За исключением, конечно же, его матери и местного участкового.

На последнем слове он сделал очевидный акцент. Полицейские переглянулись, но ничего не произнесли. Поняв, что все вопросы исчерпались, а новые не появились, они попрощались и попросили прощения за беспокойство.

Когда их шаги в коридоре окончательно сошли на нет, я медленно повернулся к Безбородову.

— Что, Алексей?

— Так как вы получили синяк под глазом?

— Я ведь уже рассказывал про холодильник.

— А полиции вы поведали иную версию.

— История про падения ведь кажется более правдивой, не так ли? Тебе же я доверяю и могу рассказать правду, какой бы нелепой она не казалась.

Говорил он твёрдо и уверенно, отчего я так и не смог ответить себе: честен он был со мной или нет.

* * *

Прошла еще одна неделя, и настало очередное утро очередного рабочего дня.

Я пришел на работу в тот же момент, что и Елена Костина — лаборантка, к чьей дочери, судя по рассказам Остапа, приставал Подкорытов. Я поприветствовал ее, открыв перед ней дверь. Она робко улыбнулась, опустив взгляд, и поспешила войти внутрь. Её поведение показалось мне странным, но я не придал этому большого значения.

Наш рабочий кабинет уже был занят. Александр Викторович был весь в хлопотах. А вместе с ним и Остап. Со стола были убраны все папки с документами и журналы. Их место занимали тарелки с колбасой, сыром, хлебом, сельдью и соками.

— О, Алёшка! Сполосни руки и присаживайся за стол.

— Вы магазин ограбили? — усмехнулся я.

Безбородов как-то нервно сжал губы, после чего немного сковано ответил:

— Нет. Что за глупости?

— И в честь чего праздник?

Онемение с тела патанатома сошло, и он вновь засиял от хорошего настроения.

— Вчера вечером я созвонился с Лихманом и он поведал мне прекрасную новость! Анализ крови, найденной в магазине, полностью совпал с пробами, взятыми у Подкорытова. А также ворсинки, обнаруженные там же, оказались идентичны с шерстью, из которой были связаны его варежки. Так что, от обвинительного приговора ему не отвертеться.

Широко улыбаясь, Безбородов глядел на меня, ожидая эйфории или, как минимум, восторженного крика с моей стороны. Мое же лицо осталось непроницаемым.

— Ты не рад? — поинтересовался он, перестав улыбаться.

— А должен?

— Алексей, правосудие восторжествовало! Он получит наказание за смерть Федора и Тимошки!

— В том-то и дело, что не за это. Он сядет за кражу с взломом.

— Какая разница! — Безбородов положил ладонь мне на спину и подвел к столу. — Садись. Главное, что он сядет, и мы сможем забыть о нем на несколько лет. Чем не повод отпраздновать?

Остап, жуя бутерброд с колбасой, согласно промычал, глядя на меня.

«Ходят слухи, что Иван пристает к дочери одной из лаборанток», прозвучали в моей голове слова санитара. А вдогонку и мои, произнесенные минуту назад: «Вы магазин ограбили?».

— Спасибо, но как-то не хочется. Утром я плотно позавтракал. Празднуйте пока без меня. Я отлучусь на полчасика, с вашего позволения.

Безбородов пожал худыми плечами, облаченными в белый халат, после чего сел за стол, присоединившись к Остапу. Я же покинул кабинет, решив подняться на верхние этажи больницы.

Путь мой лежал в диагностическую лабораторию, в которой работала Елена Костина. Постучавшись, и не ожидая ответа, я вошел. Костина была одна, а потому нас никто не мог потревожить. Увидев меня, он вновь потупила взгляд и плотно сжала губы.

— Алексей Дмитриевич, вы что-то хотели? — спросила она, принявшись искать новое место на столе для центрифуги.

— Да, хотел, — ответил я, закрывая за собой дверь. — Мне нужно с вами поговорить.

— О чем?

— О визите Ивана Покорытова к вам. Это было пару недель назад. — Она тут же напряглась, пальцы задрожали, ей стало некомфортно находиться в одном помещении со мной. В этот момент, я понял, что все мои догадки оказались верны.