Три года октября

— Всем! — закричал Безбородов. Пусть и до этого мы спорили на повышенных тонах, но только сейчас он стал поистине злым. — Не смей нас сравнивать! Я не святой, но мои действия всегда относились к правосудию в тех случаях, когда закон был не на стороне справедливости! Или мне нужно было оставить все как есть?! И пусть Подкорытов и дальше живет и радуется до дня, когда от его рук или же действий пострадает или умрет еще один человек?!

— Вы не Господь Бог, чтобы распоряжаться чужими судьбами!

— А ты у нас верующим стал. С каких пор?! — С каждым криком и словом, наши дружеские отношения становились все менее прочными, покрываясь трещинами. Я уже не знал: перешли мы с ним ту черту, когда больше не могли доверять друг другу или же все еще балансировали на краю пропасти? Но, чем дольше длился наш спор, тем меньше шансов оставалось на отступление. — Нет никакого Бога! Есть только мы! И только от нас зависит: понесет наказание преступник или же нет!

Дрожащий от гнева рукой, Безбородов достал из кармана пластинку жевательной резинки и отправил ее в рот. Его челюсти быстро заработали, желваки перекатывались под кожей. Желая успокоить нервы, Безбородов отвернулся и направился к слуховому окну, разрисованному морозом.

— Даже если Бог и существует, — продолжил танатолог. — Тогда, Он — не что иное, как старый пьяный маразматик, которому нет никакого дела до своих созданий. А дьявол только и следит, чтобы Его рюмка всегда была полной.

Я не стал продолжать теологическую дискуссию. Вместо этого, я тоже развернулся и вышел из кабинета. Мне хотелось снова подняться на верхние этажи. На этот раз мне хотелось встретиться с главврачом.

Селин был занят приемом пациента, о чем мне поспешила заявить Мада. Я проигнорировал ее слова, войдя в кабинет. Селин взглянул на меня, продолжая беседу с пожилой дамой, которую беспокоил нерегулярный стул.

— Секундочку, Алексей, я сейчас освобожусь, — произнес главврач, после чего продолжил давать советы, касательно диеты.

— Можете не торопиться. Просто дайте мне форму заявления на увольнение.

Селин чуть ли не подскочил на стуле из-за сказанных слов. Он быстро нацарапал рецепт и вручил его пациентке.

— Вот, купите эти препараты в аптеке и принимайте их согласно рецепту.

— Я ничего не запомнила! — возмутилась пожилая дама. — Когда пить? Что пить?

— Фармацевт вам все объяснит, а теперь, Галина Петровна, попрошу вас выйти. Побыстрее, пожалуйста.

— Уж как могу! — нервно отозвалась женщина, медленно приближаясь к двери. — Это раньше я была спортсменкой. Почти КМС получила. Теперь я бы с радостью поспешила, да куда уж мне.

Когда дверь за женщиной закрылась, Селин указал мне на стул.

— Присаживайтесь. Я правильно вас понял: вы хотите уволиться?

— Все верно, — я сел на освободившееся место, доставая из кармана ручку.

— Почему? Это как-то связанно с Безбородовым?

«Да».

— Нет. По семейным обстоятельствам. — В принципе, это тоже было правдой. — С каждым днем я отдаляюсь от своей дочери. Я хочу больше времени проводить с ней. Так что, попробую найти работу поближе к ней. И мне бы хотелось вернуться к терапевтической деятельности. Я устал от работы в морге.

— Я не имею право вам отказывать в увольнении и все же, позвольте мне вас переубедить. — Селин ослабил узел галстука. — У меня есть для вас предложение. Оно, конечно же, не приблизит вас к дочери, зато поможет сменить обстановку. Об этом пока никто не знает, так что вы первый, кому я это говорю. В нашей больнице освобождается место терапевта, и я бы хотел, чтобы вы заняли это место.

— Подождите, — я поерзал на стуле. — Ведь вы — терапевт. Или решили полностью сконцентрироваться исключительно на административных обязанностях?

— Нет, вскоре я освобожу и должность главврача. Мне предложили место в Министерстве Здравоохранения, и я его принял. Так что, через две недели я сменю рабочий кабинет. И это хорошо, что вы сами заглянули ко мне, потому как я как раз хотело поговорить с вами об этом в конце дня. Готовы вы полностью заменить меня?

— Почему я? Ведь есть врачи, которых вы знаете гораздо лучше меня и стаж их работы не сопоставим с моим. — Эти слова я произнес не только из-за явного интереса, но и для того, чтобы выиграть немного времени и все обдумать. Наверняка, Селин не потребует от меня мгновенного ответа и все же, мне хотелось прислушаться к своему внутреннему голосу уже сейчас. Как говорится, первая мысль — самая верная.

— Потому что я в вас верю. Вы доказали за эти два года, что вам по силам должность, с которой вы были лишь поверхностно знакомы. И если патанатомия для вас не стала непреодолимым барьером, то уж административная волокита не составит вам большого труда.

— Это заманчивое предложение. Но что будет с Александром Викторовичем? Вы ведь меня брали изначально в качестве замены ему.