Три года октября

Время текло как вода сквозь пальцы, как банально бы это не звучало. С Безбородовым мы не общались напрямую. Все свои вопросы к нему я передавал через Остапа. Вскоре ко мне начали приходить жалобы со стороны родственников скончавшихся пациентов о том, что патологоанатом принимал их в неподобающем виде: от него пахло спиртным, сам он был небрит и в мятом халате и, что самое неприятное, он просил деньги за дополнительные услуги, которые больница либо не предоставляла, либо оказывала безвозмездно. После таких новостей, я спускался в подвал, чтобы самому убедиться в правдивости данных обвинений, но никогда не заставал Безбородова на месте. Видимо, его всегда кто-то оповещал заранее о моем визите. И скорее всего, этим кем-то был Остап. Но явно не он один. Все чаще я начал задумываться о его замене. И как Селин ранее на моем месте, у меня не было ни одной альтернативы Безбородову. Я писал в департамент и министерства с требованием выслать мне новые кадры, не вдаваясь в подробности. Единственному кому я полностью открылся, был бывший главврач, с которым мы часто находились на телефонной связи. Селин всегда был открыт и готов помочь советом и делом при моей просьбе.

И вот, в начале весны, в мою дверь постучали двое молодых парней, только что окончивших ординатуру. Амбициозные, энергичные, готовые к любым вызовам и желающие доказать себе и всему миру свои умения и трудолюбие. При разговоре со мной, они признались, что Старые Вязы — были далеко не первостепенным местом их выбора. Просто другие медучреждения не были готовы принимать молодых специалистов без большого опыта труда. Здесь же им были рады.

Когда я им предложил занять места патологоанатома и судмедэксперта, они напряглись и насторожились. Это напомнило меня самого в первый день приезда в посёлок. Я пообещал им максимальную поддержку и опытного наставника в лице заведующего отделением. Я дал им возможность все обдумать, при этом пообещав, что в случае отказа, мы все равно сможем им подобрать должность в других отделениях. А еще пообещал бесплатное жилье. Квартира Федора Дмитриевича Пахомова не должна была пустовать, ей требовалась молодая энергетика.

Пока они размышляли над моим предложением, я успел принять троих пациентов. Зайдя вновь в мой кабинет, они озвучили свои решения. Один из молодых специалистов заявил, что не готов посвятить всю свою дальнейшую профессиональную жизнь патологоанатомии. Я пообещал найти ему другую специальность. В конце концов, этой больнице не повредили бы две должности терапевта. Второй же молодой человек принял, к моей большой радости, предложение.

Я попрощался с ними, предложив им обустроиться в квартире (пока вам придется жить вдвоем), и вернуться после приемных часов. К тому времени я бы смог освободиться и познакомить их с персоналом и всеми отделениями.

Когда они ушли, я поднял трубку телефона и позвонил в морг. Ответил мне Остап. Я сообщил, что хочу видеть Безбородова у себя. Он сказал, что передаст мои слова сразу же, как Александр Викторович освободиться.

— Он на месте? — уточнил я.

— Да, — не очень уверено отозвался Остап. — Проводит вскрытие. Я передам ему ваши слова, Алексей Дмитриевич.

За час до конца рабочего дня, появился Безбородов. Выглядел он уставшим, и не только от переутомления. Он был не брит, очки висели криво, сальные волосы плохо уложены, — видимо перед визитом ко мне, он побывал в уборной, попытавшись уложить их кое-как с помощью воды, — и источал запах алкоголя, который пытался скрыть с помощью мятной жвачки. Одной рукой он открыл дверь, другую же держал за спиной, явно что-то пряча.

— Александр Викторович, рад, что вы пришли. Присаживайтесь.

Безбородов сел, при этом положив мне на стол банку, которую держал до этого за спиной. Она была заполнена прозрачной жидкостью, в которой плавало нечто похожее на белый шнурок от кроссовок.

— Что это? — спросил я.

— Подарок, Лёшка. Я впервые захожу в этот кабинет, с тех пор как ты стал здесь хозяином, а потому с пустыми руками в гости не принято ходить. — Он держался как можно дальше от меня, в надежде, что я не почувствую исходящий от него аромат. — Это бычий цепень. Данного красавца я обнаружил около трех лет назад, в толстой кишке бывшего начальника заготконторы…

— Уберите это! — как не старался, я не смог скрыть неприязнь.

— Это ведь для музея, Лёшка, ты чего?!

— Прошу впредь меня называть исключительно по имени-отчеству, а не «Лёшкой». Если вы запамятовали, то зовут меня Алексей Дмитриевич.

— «Алексей Дмитриевич», о, как! — апатично повторил за мной Безбородов, почесав подбородок.

— Да, именно так. Я позвал вас для серьезного разговора. До меня доходят неприятные слухи о том, что вы вновь начали злоупотреблять спиртными напитками. И, к сожалению, могу констатировать правдивость данных слов.

— Ну, пригубил я сегодня слегонца. С кем не бывает? — Патанатом пожал плечами, с трудом сдержав отрыжку. — У моего друга сегодня был день рождения. Выпили мы во время обеда по рюмашке. Это ведь уважительная причина, не так ли?

Я не стал отвечать на данный вопрос, предпочтя задать свой: