Три года октября

Размышляя об этом, я поймал на себе взгляд паренька, сидевшего в полицейской машине. Он держал руки за спиной, из-за чего сам склонился вперед. Всклокоченные волосы и безумная улыбка на лице делали его похожим на киношного злодея. Он подмигнул мне и произнес одними губами всего два слова. Я никогда не был силен в чтенье по губам, но в этот раз все было предельно ясно.

«Ты следующий».

В подъезде горел свет, а на лестничном пролете стоял спиной ко мне Пахомов, тщательно и неторопливо наводя порядок с помощью швабры. Так как он стоял спиной ко мне, первым мое появление заметил Тимофей, который протяжно мяукнув, осторожно спустился с лестницы, стараясь сохранять со мной зрительный контакт. Преодолев последнюю ступень, кот подбежал ко мне, топорща хвост и с удовольствием начал тереться о мои ноги. Я, наклонившись, погладил рыжего приятеля и почесал его под подбородком.

— О, добрый вечер, Алексей. — Пахомов выпрямился, сложив руки поверх ручки швабры.

— Добрый вечер. Решили навести порядок?

— Да, пришел мой черед.

В нашем подъезде жили более сорока семей, и почти у всех были малые дети, любящие бегать и прыгать по лужам и играть в песочнице. Также немало взрослых любили ковыряться в маленьких огородах у фасада зданья. Поэтому лестничные пролеты и коридоры быстро становились грязными. И чтобы все вокруг не превращалось в свинарник, у двери был листок с дежурствами уборок, куда записывались числа и номера квартир, которые последними наводили порядок. По этому списку можно было составить мнение о той или иной семье: кто часто убирался, а кто и вовсе игнорировал это социальное мероприятие. Признаться, что за почти год моего проживания в Старых Вязах, я ни разу убирался в подъезде. И не это у меня было несколько причин. Во-первых, из-за своей занятости на работе в будние дни и из-за отъездов на встречи с дочерью — в выходные. Во-вторых, я жил один и не водил гостей, а потому пользовался лестницей только утром — идя на работу, и вечером — возвращаясь с работы. В-третьих, в огородах я не копался, песочницы обходил стороной.

Видя, с каким усердием Федор Дмитриевич наводит чистоту в общественном месте, я взял с самого себя слово, что следующей уборкой подъезда займусь я.

— Как прошел день?

— Как обычно в хлопотах, — отозвался я, взяв кота на руки. — Умер Анатолий Краснов. Санитар.

— Да, слышал, — вздохнул Пахомов. — Совсем молодым был. Установили, что стало причиной смерти?

— Пока нет.

Можно было продолжить тему и рассказать о том, что есть подозрения в насильственных причинах гибели, но я решил сменить тему.

— Возвращаясь домой, я наткнулся на толпу людей, «скорую» и полицейскую машину.

— Что случилось? — обеспокоенно осведомился Пахомов.

— Драка. Иван Подкорытов побил пожилого мужчину, из-за того, что тот сделал ему замечание.

— От этого парнишки становится все больше хлопот. — Федор Дмитриевич поглядел с грустью на Тимофея, которого я держал на руках. — Надеюсь, он не превратится окончательно в своего деда, который отравлял жизнь жителям на протяжении многих лет. Признаться честно, я подозреваю, что именно Иван стал виновником травм Тимофея.

По мой спине прошелся холодок, после чего на меня накатила волна грусти, жалости и любви к бедному коту. Я даже инстинктивно прижал его к груди крепче, в попытке защитить от незримой опасности. Кот, в ответ, заурчал от удовольствия.

— Почему он так ненавидит Тимофея?

— Скорее он ненавидит всех, а не кого-то конкретно.

«Ну, меня он точно винит в потери авторитета среди подростков», подумал я. Возможно, на мне лежала вина из-за того что Подкорытов-младший пошел по наклонной. Но стал бы он более сдержанным в своих поступках, случись ему и дальше руководить бандой местной шпаны? Разум твердил, что — нет, и всему виной были дурное воспитание и плохая наследственность.

— Есть люди, которые не способны к доброте, только потому, что считают, что сами ее не заслуживают, — заметил Пахомов.

— А что вы знаете про его деда? Ходили слухи, что он мог быть местным маньяком.

— Слышал такую версию, — кивнул хозяин Тимошки, принявшись снова за уборку. — И честно говоря, он был самым очевидным героем на эту роль. Да вот с точки зрения следствия, он не был способен к столь организованным действиям. Такие как он оставляют после себя слишком много следов. Он был неуклюжим и вспыльчивым. Убить человека он, скорее всего, мог и даже без угрызений совести, но не стал бы использовать при этом веревку. Грубая сила — вот что его привлекало.

— А какое у него было отношение с женщинами?