Три года октября

— Меня зовут Александр Викторович Безбородов. Я хорошо знал покойного. Не редко помогал ему в трудных периодах его жизни. И он тоже помогал мне, по мере возможностей. Признаться честно, работником он был не плохим. А вот как человек — оставлял желать лучшего.

— Александр Викторович, вам не знакома фраза «о мертвых либо хорошо, либо ничего»? — перебил я его речь.

— Знакома, Алексей. И она никогда мне не нравилась, — парировал профессор. — Анатолий был тяжелым человеком и, кроме матери, сегодня его мало кто оплачет искренне.

Чего он ожидал своими словами? То, что Евгения согласиться с ним, этим выдав себя? Если и так, то Евгения не дала ему такого повода.

— Каким бы он ни был, он все же был человеком, которого я когда-то полюбила. И я помню немало хороших дней из нашей супружеской жизни. Их я по-прежнему вспоминаю с теплотой. Пусть даже последние годы мы и не ладили. Простите меня, но я вынуждена покинуть вас. Хочу подышать свежим воздухом.

Евгения ушла под наше молчаливое согласие.

— Она настоящая красавица, не правда, Алексей? — задумчиво произнес Безбородов, все еще глядя на двери, за которыми скрылась женщина. — Толя ее был недостоин. А вот тебя я вижу рядом с ней. Жаль, если она окажется убийцей в финале.

— Во всей этой ситуации она всего лишь жертва, — с уверенностью заявил я. — И я сделаю всё возможное, чтобы доказать вам это.

— Хм, буду с нетерпением ждать. Если твои выводы окажутся верными, тогда я стану первым, кто пожелает вам совета да любви. Ну, а если нет, тогда я резервирую за собой право встречать тебя по утрам на протяжении недели словами «А я ведь говорил!» вместо приветствия.

Я хотел было тоже раскланяться и покинуть компанию Безбородова, но он опередил меня, направившись к Краснову. Положив в гроб гвоздики, патанатом погладил мертвеца по волосам, затем склонился над ним и что-то тихо произнес. Сразу после этого, он тоже покинул зал дома культуры.

Он не остался ни на отпевание, ни на поминальный ужин.

Вся церемония закончилась к часу дня. Я попрощался с Евгенией, посадив ее в такси, после чего вернулся на работу.

Безбородов находился в кабинете и заполнял журналы. Желание с ним общаться у меня не было. И я был готов пресекать любые его попытки продолжить поднятую им тему на панихиде.

— Все уже закончилось? — спросил он, поправляя очки и не отвлекаясь от работы.

Я решил оставить данный вопрос без ответа.

— Возвращаясь на работу, я столкнулся с Подкорытовым.

Эти слова не смогли оставить меня безучастным.

— Его уже отпустили?

— Да. Я не поленился и заглянул к участковому. Мало ли, вдруг любитель поколотить стариков просто сбежал во время «тихого часа». Кузнецов заверил, что «тихий час» давно упразднили в его участке. А также сообщил, что отпустил мелкого гадёныша раньше указанного срока в связи с примерным поведением и нежеланием потерпевшего выдвигать обвинения. Видимо пожалел отморозка. А вот тот явно ни к кому не испытывает жалости.

Новость об освобождении Подкорытова была не из приятных. И я бы уделил ей больше внимания, но сейчас меня гораздо больше интересовал тот маленький предмет, что хранился в моем кармане. Достав его, а вместе с ним и свой телефон, я принялся за дело.

— Что это? — поинтересовался Безбородов, отложив ручку в сторону.

— Сим-карта.

— Купил себе новый номер? Решил сбежать из поселка и не хочешь, чтобы Селин тебя нашел?

— Нет, она принадлежала Краснову. Если ваши предположения были верны, касательно его насильственной смерти, в ней мы можем найти ключ к нужным нам ответам.

— Как она у тебя оказалась?

— Бывшая жена Краснова передала мне его телефон, чтобы я положил его в гроб.

— Почему тогда не забрал сим-карту вместе с тем самым телефоном? — задал логичный вопрос танатолог. — В нем наверняка хранилось больше важной информации.

К своему стыду, должен был признаться, что эта мысль меня даже не посетила. Александр Викторович был прав — в памяти телефона вполне могло быть гораздо больше данных в «Галерее» или же «Заметках», которые бы могли рассказать нам больше личного о Краснове.

— Я не вор, — решил все же парировать я замечание Безбородова, продолжая манипуляции со своим телефоном.

— Ну да, кража сим-карты не попадает под уголовную статью, в отличие от дорогостоящей игрушки, — пробормотал с иронией патанатом.

Поменяв симку и дождавшись пока телефон загрузится, я вошел в «Контакты». Сохраненных номеров с именами их владельцев было не меньше сотни. Что нам это давало, я пока не знал.

— Среди всех контактов должен быть номер и того, кто снабжал Краснова наркотическими веществами.

— Поищи на букву «Б».

— На «Б»?

— Да. Краснов был недалеким человеком, а потому наверняка записал его как «Барыга».

— Всё шутите.

— А что мне остается делать? Ты настолько сильно хочешь найти доказательства невиновности в гибели Краснова его бывшей жены, что цепляешься за любую соломинку.