Три года революции и гражданской войны на Кубани

Черноморская группа, свалившая линейское правительство, самп, однако, не решилась взять риск составления нового правительства на свою ответственность, и из ее среды вышло требование, чтобы новое кубанское правительство было коалиционным. Линейская группа приняла это предложение. Но тут нужно указать, что в самой линейской группе неблагоприятные сдвиги на разъединение заметно усилились; влияние в группе перехватывалось некоторыми линейцами нагорной полосы (например, Подтопельным) с заметными колебаниями по вопросу, с кем им больше по пути. Случилось именно так, что все эти наши новоявленные «лидеры» с явной готовностью стали отодвигать на второй план, а то и дальше Ф. С. Сушкова. Во всех правительственных комбинациях его имя перестало фигурировать. С другой стороны, выставленную черноморцами кандидатуру И. Л. Макаренко на пост председателя правительства войсковой атаман забраковал. Правительственный кризис обещал снова затянуться. Неожиданно для себя я стал объектом внимания со стороны молодых черноморцев: Г. В. Омельченко, П. Л. Макаренко и др. На их предложение мне стать председателем правительства с тем, чтобы Ф. С. Сушков был из правительства исключен, я не согласился. Между прочим, я обратил внимание ведшего со мною эти переговоры Г. В. Омельченко на нашу общую всем намечаемым ими кандидатам в члены правительства молодость, все не старше 32 лет. Он все же продолжал убеждать меня, указывая, что-де не наша вина в том, что никто из старших кубанцев не сумел выделиться из общего среднего круга людей. Судьба-де нас привела на ответственные роли… Но все же я отклонил их предложение, хотя на определившейся комбинации из молодых настаивали и мои друзья – И. В. Гарбушин и Ф. Т. Аспидов. Эти даже предупреждали, что отказ грозит мне «политической смертью». Я тем не менее не пошел навстречу их желанию… За спинами молодых мне виделась фигура Л. Л. Быча, с хохляцким упорством комбинировавшего в далеком Париже южноукраинское государство «Украины-Руси».

Председателем коалиционного правительства был назначен П. И. Курганский, примыкавший к группе черноморцев по своему происхождению, но по прежней долгой службе на судейских должностях не разделявший крайних увлечений своей группы. Его общий недостаток – безличие – сыграло для него выгодное карьерное значение. Но к безличному Курганскому в качестве особого гувернера со стороны черноморцев был приставлен не кто другой, как К. А. Бескровный в роли члена правительства по внутренним делам. Бескровному в подмогу придавался занявший к этому времени твердое положение в черноморской фракции инженер Иванне. Еще так недавно был он законопослушным добровольческим офицером, уже состоя в раде, не снимал с рукава офицерской куртки знака добровольчества (угла из трех национальных цветов). В кабинет Курганского Иванне попал на роль члена правительства по ведомству торговли и промышленности, а помощником ему назначался числившийся тогда в линейской группе И. П. Тимошенко. От нас, линейцев, в коалицию вступил я и генерал В. Гр. Науменко. Численно в этом правительстве преобладало настроение скорее нейтральное, так как по другим ведомствам, кроме вышеназванных лиц, назначались члены правительства по признаку их служебной специальности. Принимая, однако, во внимание, что в Законодательной раде черноморцы были в подавляющем большинстве, наша коалиция оказалась с большим перевесом в пользу черноморцев.

Яркой фигуры во главе кабинета поставлено не было. Войсковой атаман Филимонов считал это обстоятельство своим достижением. Добровольцы тем не менее были недовольны новым кубанским правительством. До каких пределов доходило это недовольство, можно судить хотя бы по следующей беседе моей с атаманом.

Он вдруг обратился ко мне с просьбой побывать у генерал Деникина и заверить его, что назначенный на пост члена правительства по внутренним делам К. А. Бескровный не является большевиком. Я руками развел. Как же можно допустить это, раз мы согласились войти в такой кабинет?.. И какое тогда отношение генерала Деникина к нам самим?.. Какую цену будут иметь у него мои слова убеждения?..

– Да, вот я же говорил генералу Деникину… А все же хорошо было бы, если бы вы с ним поговорили…

Сославшись на то, что у меня вообще не было до этого случая личной доверительной беседы с генерал Деникиным, я отказался идти к нему, чтобы протежировать члена Кубанского правительства Бескровного в глазах главнокомандующего и доказывать, что Бескровный не большевик.