Три года революции и гражданской войны на Кубани

По основному же своему вопросу екатеринодарская конференция разрешилась лишь пространной и довольно нескладной декларацией, в которой были сохранены все рогатые места как в отношении общероссийской власти, так и вообще неказачьего российского населения. Между тем по существу создание целевого Юго-Восточного союза для объединения действий войсковых правительств и им подобных местных правительств, если бы такие образовались для поддержания порядка в своих областях, и доведения страны до Всероссийского Учредительного собрания, – ничего одиозного ни в ту, ни в другую сторону не было, и было бы вполне своевременным. Однако местные кубанские «иногородние» стали упрекать своих казаков, что они скорее готовы объединиться с калмыками и черкесами, чем с ними, русскими людьми.

Для окончательного завершения дела – для принятия устава союза назначена была конференция в главном городе третьего казачьего войска – Терского – в г. Владикавказе[20].

К концу сентября авторитет центральной государственной власти пал в глазах местных людей низко. Комиссар ее, К. Л. Бардиж, уже как бы состоял при Кубанском войсковом правительстве лишь в виде какого-то старшего советника – наблюдал, но в управление не вмешивался.

Обломок иногородней части областного комитета (значительная часть его членов дезертировала) превратился в особый агитпункт против Войскового правительства. Оставшиеся его члены, раздражаемые недостатком средств, опускаемых на их содержание, отзывались протестом чуть ли не на каждое постановление «узурпаторов», т. е. казацкого войскового правительства. Горючего материала к области накоплялось все больше и больше. Узловые железнодорожные станции – Армавир, Кавказская, Тихорецкая забивались «законными» и «незаконными» дезертирами, которые под разными предлогами приставали к местным запасным частям, где их прикармливали, и увеличивали мощность этих притонов неприязни к казакам.

В Екатеринодаре собралась Войсковая рада для окончательного урегулирования вопроса о самоуправлении и управлении. Но правительство до последних дней не удосужилось серьезно заняться этим. Однако накануне открытия рады Макаренко принес на заседание правительства свой личный проект «Временных положений о высших органах власти на Кубани». Мне пришлось быть свидетелем того, как сильно оглушил он этим своим личным проектом и раньше видавших от него всякие виды своих сочленов по правительству. Но назавтра с подобным проектом правительству нужно было выступить перед радой. Задерганные члены правительства принялись вносить свои поправки в проект Макаренко. Просидев, однако, до самого утра, не сумели согласовать все поправки с основным текстом и решили направить проект с поправками к нему в имеющуюся образоваться в раде комиссию по самоуправлению как «материал для работы». Комиссия по самоуправлению снова стала центральной, но теперь у членов была уже некоторая практика в работе.

Первым и бесспорным стал у комиссии вопрос о восстановлении должности войскового атамана, главы войска. Но каким размером прав наделить его, – это вызвало много споров. Группы Макаренко и Бескровного – ура-казаки и «спилка» или, как теперь, для краткости ставшие называться просто «черноморцами», высказывались за сильную атаманскую власть. Наша «линейская» группа была против сильной атаманской власти. Мы на своем настояли. Рада решила, что атаман должен избираться большой Войсковой радой, но он должен оставаться только высшим представителем и высшим военным начальником. Но приказы его без контрассигнования председателя правительства или члена правительства, ведомства которого приказ касается, не имели силы. Председателя правительства должна избирать (малая) Законодательная рада, она же утверждала затем других членов правительства из кандидатов, представленных ей председателем правительства. Атаман только после сформирования правительства подписывал совместно с председателем приказ о назначении правительства.

Другой спорный вопрос был о полноправных гражданах. Черноморцы настаивали, чтобы признать таковыми только казаков, линейцы – всех насельников области, живших в ней до начала великой войны; принято было большинством считать полноправными, кроме казаков, также и живших в городах до войны их постоянных насельников, а из сельского населения тех, которые располагали земельными участками в области на правах общинного или частного владения и земельных товариществ.

В связи с этим расширением круга равноправных граждан было принято именовать Кубанскую область Кубанским краем, Войсковое правительство – Краевым правительством и самое Войсковую раду – Краевой радой[21].

Нужно сказать, что крестьянские общества на предложение включиться в число равноправных краевых граждан ответили не сразу и не все – в данный момент состоять «в казаках» перестало быть заманчивым.