Три года счастья (СИ)

Ему бесконечно долго хочется смотреть в эти глаза и вдыхать неповторимый аромат ее духов. Ее аромат, который терзает его. Ее образ, который он видел во сне, ведь его мысли заполнены только ее. Она вернула в его жизнь страсть, а он заставил ее поверить, что секс – это тоже проявление любви и можно заниматься именно любовью, если любовь – это взаимное чувства, то это именно любовь, а не секс, давать чувствам выход, когда в порыве страсти шепчешь имя, покрываешь тело поцелуями так, что мурашки и огонь по кожи.

Как он, отдаваясь каждой частичкой своего тела ей, занимается с ней любовью, то нежно, то страстно, заставляя ее чувствовать, стонать и извиваться под ним от удовольствия. Представлять, что они будут вместе до конца их вечности, и никто их не потревожит.

Стоп.

Нужно перестать думать, потому что подобные фантазии начинают причинять боль.

Боль, ведь если она уйдет и даже перестанет ему сниться?

Кто, скажите, по собственной воле пожелает связать свою жизнь с такой, как она?

Вампирской шлюхой, предательницей и лгуньей. Подобные мысли отравляют ее разум. Подобные мысли – яд. Она бы отказалась от него, только не может, не знает, как развязать узел, связывающей ее с ним. Такая не нужна.

Возможно, она пьяна или возомнила себе, что за ее красивые глазки, улыбку, кудри, в ее книги жизни, ей спишут все земные грехи, вырвут страницы, и она начнет жизнь с чистого листа, рядом с ним, ради него и любви. Ее мысленно понесло так далеко, туда, где их вечный дом, где уютно и горит огонь в камине, он читает книгу, а она сидит напротив его и слушает, прикрыв глаза. Оттуда он точно ее прогнать не сможет. Там они будут вместе. Там она ему нужна.

Элайджа знает, что Кетрин не любила так, всех тех мужчин, а только использовала их, Кетрин нажила себе врагов в достаточном количестве, не меньше, чем его семья и в частности Никлаус. Она внесла смятение в его душу, пошатнула веру во все, что было для него свято, поставив перед сложным выбором – семья или любовь.

Она знает, что он выберет и тогда она будет ему не нужна.

Кетрин же живет во лжи и всегда так жила. Сейчас она живет с мужчиной, которому нужна, с любимым мужчиной. А Элайджа? Разве это нормально, когда ты с темна, до утра разговариваешь с женщиной, доверяешь, открываешь темную сторону своей души, пускаешь в свою тьму, которая может предать , использовать все против тебя, которая готова перегрызть глотку его брату. Разве это нормально страстно желать ту, чьи руки и совесть запятнаны кровью, ту у которой черное сердце.

— У меня серьезные проблемы Элайджа… Возможно…

— Ты вновь оставишь меня… Не продолжай, Катерина… Расскажи мне, что это за проблемы?

Элайджа молчит, знает, что каждое ее последующее слова словно яд, который убьет его. Легче уж самому пустить пулю в лоб или вонзить в сердце нож. Лучше медленно и мучительно умирать, чем испытать подобную боль. Неужели он не нужен ей? Все сложно и Майклсону легче отнять у нее бутылку бурбона, и запить им всю свою боль.

— Я не могу рассказать тебе, дорогой…

— Тогда не смей и упрекать меня в чем-то… Не смей уходить… Не смей, Катерина…

— Почему все так сложно? Я не та, кто тебе нужна. Я монстр, чудовище, убийца. Я хуже твоего брата… Но и ты монстр в костюме. Мы все не заслуживает счастливого финала. Ни один из нас. Я тебя не достойна, вообще не достойна любви, не заслужила. Любви достойна Катерина, та девушка, которой я была когда-то, чистой, с душой. Но ты должен знать, что я люблю тебя, Элайджа.

— Готов поспорить с тобой, что сейчас это говорит выпитый тобой алкоголь, а не ты, Катерина. Мне кажется это действие алкоголя.

— Это говорю я… Поверь, я что-нибудь придумаю и уедим мы вместе… Только вместе…

— Нам по пути… Твой образ это первое, что я вижу, открыв глаза утром и начав новый день своей пустой жизни и последнее, о чем грежу, прежде чем провалиться в объятия забытья. В твои объятья.

— Я все же тревожу твой сон, а значит, Кетрин Пирс вновь одержала победу. Но это реальность Элайджа. Я здесь, рядом, мы встретим вместе еще тысячу рассветов и будем наблюдать, как заходит солнце и ночь заключает мир в свои объятья. Мне нравится ночь, как и тебе. Ночью дышишь свободнее. Ночь скроет все грехи.

— И что ты будешь делать? Сбежишь? Убьешь? Не смей предавать меня или я…

— Я знаю, что ты сделаешь со мной, если я предам тебя. Разговаривать и пить вместе с тобой бурбон. Я привыкла игнорировать проблему, пока она не решится.

Это ее маленькая победа.

А что их ждет впереди? Если она нужна ему, а если не нужна?

Кетрин прикусывает губы, берет бутылку из его рук, садиться на пол кухни и тот спешит сесть рядом с ней, сгибает ноги, когда Кетрин предпочитает вытянуть ноги вперед, потому что не сможет их согнуть. Если она сделает это, то очень скоро ощутит боль, из-за подъема туфель на высокой, тонкой шпильке.

Он уже убил ее.

Она запустила в его сердце ядовитую стрелу.