Три года счастья (СИ)

*от «Неизвестный номер»: Это болезнь. Ну, конечно же, он поверил. Бедный Элайджа верит в то, что спасает свою возлюбленную Катерину. Ему же нужно спасать чью-то душу… Пусть верит в то, что спасает меня… Но…

*от «Одри»: Но???

*от «Неизвестный номер»: Я хочу большего… В этот раз я хочу в то, что все это не ложь… Хочу поверить в то, что любовь может спасти даже, такую дрянь, как я…Я хочу верить.

* от «Одри» : Ты же не позволяешь любви встать на своем пути? Мммм…

*от «Неизвестный номер»: * А в этот раз позволила и видимо Кетрин Пирс совершила величайшую ошибку связавшись с Элайджей Майклсоном.Я не чувствую себя одинокой рядом с ним. Я ненавижу себя и свое одиночество, потому что он рядом со мной.

* «Одри »: Теперь ты поняла, что любить, заботиться это нормально.

*** Нью-Йорк. Квавртира Элайджи Майклсона. 2012 год. ***

Поняла. Кетрин Пирс не понимает, что такое любовь. Не знает, потому что никогда не испытывала подобное. Никогда не позволяла себе любить, а сейчас все полетело к чертям, потому что она сказала: « Я тебя люблю.» Сказала вполне искренне.

Сказала, потому что чувствует. Чувствует. Кетрин Пирс страшно, потому что она чувствует.

— Катерина, прошу, отложи в сторону, свой мобильный телефон, сейчас завтрак,- просит Элвйджа.

— Мне нужно было сказать моей личной ведьмочке, что я жива, ты же знаешь, что моя безопасность превыше всего,- ее бросает в лихорадку, как только Майклсон касается ее плеч.

— Тебе не нужно бояться, пока ты рядом со мной, - произносит тот. — Я ощущаю твой страх. Остановись.

— Решил стать моим личным рыцарем Элайджа, - пожимает плечами. — Мне это нравится. Клаус вновь пошлёт за мной и лучше бы мне уехать прямо сейчас.

— Это все еще ты, - касается лица. — С момента нашего знакомства. До самого конца. Я намерен просить твоей свободы у Никлауса. Мы поедем вместе в Мистик Фоллс и обсудим все, а после уедим из страны, мне противны все ссоры нашей семьи. Чем раньше мы покинем Нью-Йорк, тем лучше. Я верю в то, что мы обретем свое счастье и покой.

Плоть хочется рвать, пока вовсе не упадёшь от бессилия. Кричать хочется до такой степени, чтобы он услышал ее, хочется схватить его и отшвырнуть его в стену, ведь это безумства идти к Клаусу прямо сейчас. Кетрин и так хватает проблем и не хватает только лишиться его защиты именно сейчас. Сейчас, когда она почувствовала что-то. Почувствовала страх. Страх, что он может уйти и не вернется.

— Остановись Элайджа, - крепко удерживает его за плечи, преграждает путь. — Мне страшно и Клаус никогда не позволит нам познать минуты счастья. Пока у нас есть, время давай жить. Просто жить. Я ведь дала тебе обещание, что верну тебе вкус жизни. Я ведь рядом с тобой и даже не знаю, что со мной происходит.

— Я простил тебя, Катерина и с этого дня начинается твоя новая жизнь, я даю тебе один единственный шанс, я помогу тебе, я буду рядом, - заглядывает в глаза.

— Одна близость промыла тебе мозги, Элайджа!? – пошатнулась, заглянула в глаза. — Прошу, вернись в реальность, в которой Клаус никогда не позволит нам быть вместе, и если ты попросишь моей свободы у Клауса, расскажешь о нас, то закончишь свои дни в гробу с клинком в груди, а меня он убьет лично и не важно, сколько времени у Клауса уйдет на это. Он никогда не заключит сделку, не будь у нас преимущества. Лекарство – наше преимущества и я пойду к твоему брату-ублюдку только, когда в моих руках будет преимущества. Я пойду на все, чтобы достать лекарства. Я буду сражаться за свободу, за нас. Останься, потому что я прошу. У нас есть всего одни шанс, и я не позволю тебе истратить его в пустую.

Кетрин всегда смотрела сверху-вниз. Гордый и независимый взгляд стервы. Кетрин Пирс всегда смотрела на мужчин сверху-вниз. Ставила себя выше, потому что умела управлять игрой и мужчинами. Мужчины мухи в ее паутине. Мухи, которых она уничтожала, когда те были А потом полюбила. Полюбила и во взгляде нежностью, не такой суровый, как был прежде. Полюбила и ослабела. Полюбила, и смотрела на него, как на равного. Они были на одном уровне.

Они стоят на кухне. Элайджа сам решил приготовить для них омлет с овощами, несмотря на позднее время для завтрака, а Кетрин была голодна.

Она его и он принял решение остановиться. Остановиться ради нее. Остановиться и поверить ей, ведь он знает, что его брат не только может предать семью, заключив их в деревянные ящики с клинками в груди, но и причинить боль тем, кто дорог.

Обнимал её до хруста в костях, а она утыкалась ему в грудь, шмыгая и доверяя только ему. Ему Кетрин Пирс боится и не боится того, что тот может причинить боль, знает, что защитит ее, знает, что он простит ее.